Эффект отражения (СИ)

То же мне, супероружие, — саркастично подумал Павел.

— Павел, Лев может причинить вред Белле, — Ким не приказывал, он умолял и Кранц снова взглянул на темный проем.

Ладно, ладно, иду, — сказал он сам себе.

— Была ночь, а теперь день и я видел белую кошку…

— Кранц, Белла там одна!

— Иду, — согласился он и медленно пошел обратно. Уже с лестницы были слышны разгоряченные крики, он старался не вслушиваться в них и не понимать слов. Но когда Павел поднялся наверх, это стало невозможным.

— Ты никогда не считалась со мной, ты стерва, Белла, признай! — вопил Лев охрипшим от ярости голосом. — Хоть раз ты поддержала мои собственные идеи, хоть раз поставила мои желания выше своих?!

— У тебя родилась дочь, поганец, а ты продолжал думать только о себе, — в ответ кричала Белла. — А когда я тебе сказала, что ты плохой отец?! Что ты сделал?! Оказался плохим мужем, вот что! Ты чуть не убил меня на глазах у дочери!

— Чего ругаетесь? — негромко спросил Павел, подходя к раскрасневшейся Элизабет. — Это все дела давно минувшие, а вы еще не наругались? Как звери стали, уймитесь уже…

Белла развернулась и залепила Павлу такую пощечину, что у него зазвенело в голове. Черненко остервенело захохотал.

— Попал под горячую руку, Кранц! Видал?! Хороша бестия! Ненавижу ее, за то и полюбил!

— Да плевать мне на тебя, Лев, я пришел сюда за ней приглядеть, чтобы ты женщину не обидел, — не пошевелившись, отозвался Павел. Он даже не дотронулся до горящей огнем щеки.

— Ишь, какой предусмотрительный у нас храбрец нашелся, — усмехнулся Лев. Белла отвернулась.

— Иди, проветрись, женщина, — велел Павел. Пожалуй, ради этой фразы стоило умереть.

Вот ведь какая глупость лезет в голову, — тут же ругнулся про себя Кранц.

— Хватит, надоели! — рявкнул Черный Лев и, выдернув из трости лезвие, шагнул вперед.

— Не делай этого! — истерично завизжал карлик, но опоздал. По широкой дуге лезвие полетело к голове Кранца, медленно чертя в воздухе полупрозрачный след. Павел, чувствуя, как неимоверно растянулось время, поднял руку с зеркалом, взглянув на свое бледное, совершенно спокойное, словно упокоенное отражение, а потом будто гранату швырнул его под ноги Льву. Павлу показалось, что его толкнули в грудь, и послушно отступил. Лезвие коснулось лба и Павел закрыл глаза, понимая, что через мгновение умрет, но сталь, сухо треснув, сломалась.

Кранцу показалось, что этажом ниже кто-то кинул в окно камень и теперь он слышит, как осыпаются осколки.

Возникший перед Кранцем силуэт, на который обрушился удар, развалился, осыпав пол мутными сероватыми кристаллами.

Черненко застыл с обломанным лезвием в руках, из его носа скатилась на губы темная струйка, спина сгорбилась. Он вытер кровь и сумасшедшими глазами посмотрел на ладонь.

Белла залилась хохотом, развернулась и стремительно побежала вниз по лестнице.

— А я предупреждал, — карлик подошел к Черненко и взял его за ладонь. — Ты хотел убить его, а убил себя…

— Но как, как это возможно? — пролепетал Лев, так и не отрываясь от окровавленной ладони.

— Пойдем, — потянул карлик Черненко к лестнице и повел прочь, негромко приговаривая:

— Я же тебя предупреждал, что тут не все чисто. Что осторожнее надо, а ты все знай за свое…

— Эй, Кранц, покурим? — из-за колонны выступил Ворков, о котором Павел и вовсе забыл.

— Покурим…

— Как у тебя вышло это, отразить атаку Льва? — глубоко затянувшись, спросил Ворков.

— А ты знаешь, кто время для меня растянул? — вопросом на вопрос ответил Павел.

— А какая разница? — Антуан многозначительно скосил глаза. — Не я, я же обещал не вмешиваться. Белла наверное, она хорошую затрещину тебе влепила, отпечаток свой оставила…

— Ничего я в ваших магических штучках не понимаю, — Павел нагнулся и пощупал пульс у неподвижного штурмовика, того самого, которому отрезали руку. Человек был жив, но пульс едва прослушивался.

— Ой ты, добренький? — Ворков поднял отрубленную конечность и, присев, приложил ее к обрубку. — Тут уже столько всего произошло, дай что ли и я поучаствую.

— Она ночь пролежала, вся посинела, думаешь, если ее пришить…

Павел замолчал. Антуан убрал руку и для проверки подергал штурмовика за мизинец. Кисть была на месте, приросшая к телу, совершенно новехонькая.

— Ну? — довольно спросил Ворков.

— Уважаю, — покачал головой Павел.

— Ну и славно. Только, чует мое сердце, скоро не я — ты станешь новым гуру. Он не хотел убивать, но и сам не хотел умирать, потому нашел способ создать Зеркало из ничего. Всего лишь отражение. Теперь я понимаю, почему Сиковски ввязался во все это темное дельце — устал старик. Хочет, чтобы поток заказов на зеркала иссяк. И каков результат!

— Да пошел ты! — не сдержался Павел, затоптал недокуренную сигарету и, не оглядываясь, пошел прочь.

Эпилог. Еще парочка потрясений

— У ворот его встречала улыбчивая компания.

— Что, нехристь? — сварливо спросила старуха кошатница. — Устал поди, щей моих не хочешь?

Белла укоризненно посмотрела на старушку и покачала головой:

— Мама, тебе надо было мне все рассказать.