Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ)

— Уже проверили, — нейтральным тоном ответила женщина, затянув еще порцию дыма, — вот только ППСники подходили к тебе в последний раз в двадцать минут двенадцатого. А девочка пропала после полудня, примерно в двадцать минут первого. Сейчас я советую тебе хорошенечко подумать над своим ответом. Мне нужно знать где ты провел этот час, кто мог тебя видеть? Поверь, сейчас свидетели нужны больше тебе, чем мне.

— В двенадцать часов двадцать две минуты ко мне подошел наряд полиции в четвертый раз. На сколько я помню, одного из полицейских звали Сергеем, молодой человек примерно до тридцати лет, второй, мордатый похоже разменял четвертый десяток, ухоженные руки с перстнями.

— Глыбин и Кнутов, — нарушил мерность рассказа Саша, — можем завтра их вызвать к нам, и все узнаем.

— У тебя номер Глыбина имеется? — Наталья Сергеевна засунула ручку в сумочку и безошибочно достала небольшой мобильный телефон.

— Да, — замялся Саша, — только он, наверное, сейчас спит.

— Набери, — девушка протянула трубку Александру.

Тот ввел номер и отдал трубку Натальи Сергеевне. Девушка взяла телефон и вышла за дверь. Неловкое молчание длилось все то время, что Наталья Сергеевна разговаривала за дверью. Опера были явно замучены дневными гонками и немного залипали. Макс хотя и немного поспал, разговаривать с этими гражданами желанием не горел, а по сему, в комнатушке воцарилась вопиющая тишина, прерываемая едва слышными фразами за дверью. Наконец дверь распахнулась, и начальница вернулась на свое место.

— Рассказывай, что дальше было? — деловито потребовала начальница.

— А дальше я познакомился с женщиной, и всю оставшуюся часть дня и последующую ночь провел в ее компании.

— Что за женщина?

— Люба — буфетчица в привокзальном кафе. Фамилию не знаю. Но Григорий Сидельников с ней хорошо знаком.

— Парадоксальный ты человек, Максим Федорович, — знаешь мою фамилию, фамилию Сидельникова, помнишь точное время, когда к тебе патруль подошел, а фамилию женщины, с которой ты провел ночь не знаешь.

— Мы с ней знакомились немного в ином плане, - уклончиво ответил Макс.

— Гриня, дайка мне номер этой бабенки, - решительно потребовала начальница.

— Да как-то неудобно, ночь всё-таки. А она человек гражданский, — замялся Гриня.

— Да дай ты ей номер, — среагировал Макс, — она ведь все равно не спит, в подушку, поди, рыдает. Тебя проклинает.

Гриня зло зыркнул на Макса и его взгляд не обещал легкой смерти. Но спорить с начальницей Сидельников не решился. Гриня нехотя достал трубку, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова. На ночной вызов никто так и не ответил.

— Глухо, — Гриня продемонстрировал экран телефона начальнице, словно оправдываясь, — видимо уже спит.

— А ты своей попробуй, набери, — развлекаясь во всю предложил Макс, — она наверняка от тебя у сестры прячется. А то мало ли ты ее пристрелишь.

Гриня был зол словно черт, глаза его горели задавленной яростью, а желваки непроизвольно двигались, выдавая злость. Слегка удивленная начальница внимательно посмотрела на Григория Сидельникова, давая, понять, чтоб он приступал к предложенному и Гриня подчинился. Он набрал номер и включил громкую связь. Первые секунд пятнадцать трубку никто не брал. И Гриша решил, что легко отделался, но гудки прекратились, а в трубке раздался виноватый женский голос:

— Да милый, слушаю.

Голос лисицы Анюты был на столько кающимся, что против своей воли захотелось поверить в ее полное и беспрекословное раскаяние.

— Слушай, попробуй Любе позвонить, а то я ей звоню, а она скидывает.

— Я сейчас у нее, можешь с моего поговорить.

Наталья Сергеевна встала со своего места, выхватила трубку из рук Грини и проследовала за дверь. Вернулась суровая начальница минуток через пять, она открыла дверь на ходу заканчивая разговор:

— Хорошо, непременно передам, до свидания, — закончила разговор Наталья Сергеевна и отдала трубку Грине.

— Чего там передать просили? — убрав телефон поинтересовался Григорий Сидельников.

— Не тебе, Гриша, ему просили передать, — начальница указала пальцем на допрашиваемого, — Любовь просила вам передать, чтоб вы после допроса пришли домой.

Гриня чуть не заскрежетал зубами, но присутствие начальствующей особы влило в его сознание немного моральной стойкости. Скворцова заняла прежнюю позицию и горестно подвела итог:

— К сожалению, данный супчик не наш клиент. У него железное алиби.

После сказанных слов Максу стало легче. А тот факт, что ему не придется ночевать на улице или в каталажке, поднимал уровень оптимизма до невиданных высот. Наш герой по-прежнему был свободен, дома его ждала женщина. И только факт того, что по выходу этот недоделанный терминатор пересчитает ребра нашему герою, омрачал мысли.

Суровая начальница в очередной раз приземлила свою ладную пятую точку на казенную мебель:

— Прошу прощения Максим Федорович, что вас побеспокоили, — как-то особенно любезно произнесла начальница, — постарайтесь нас понять, работа такая. Вы можете быть свободны.