Эффект пешки. Книга первая. Долгая дорога домой (СИ)

— Ты чего здесь расселся? — отвлекла от горестных раздумий нашего героя его любовница.

— Что у тебя с трубами? — ответил вопросом на вопрос Макс.

— Погибают от старости, — недовольно пояснила барышня, посильней укутавшись в халатик, — года три назад в нашем подъезде меняли основной стояк. Вот пока слесаря откручивали все трубы и расшатали. Стояк заменили, а у меня начало капать со всех щелей.

— А ты в жэу обращалась?

— Бестолку, — отмахнулась Люба, — наши местные водопроводчики два алкаша предпенсионного возраста. Они и так-то еле шевелятся. Ребята помоложе просят дорого. Тысяч пятнадцать плюс материал. Я уже думала о ремонте этих труб. Подкоплю денег месяца через три и починю.

До сих пор Максу и в голову не приходило поинтересоваться на какие средства живёт эта недавно одинокая женщина, какова ее зарплата в этом увядшем городке. И каково вообще финансовое положение вокруг. Чего стоит купюра в сто рублей? В круговерти последних событий ему еще не довелось участвовать в торговых отношениях, кроме одного раза, когда он на вокзале приобрел пирожок с капустой. Вкусный печенный пирожок с обжаренной, соленой, перченой капусткой. После тюремной пресной баланды, это маленькое кулинарное чудо казалось верхом поварского мастерства. И двадцать рублей со всей имеющейся у него суммы были уплачены без малейших сожалений. Вот только даже всех его сбережений было ровно в пятьдесят раз меньше, чем этого требовалось.

— А где у вас Жэу? — осознав тяжесть собственных возможностей поинтересовался Макс, — пожалуй я туда наведаюсь.

Час был ранний, жители Углинска не спеша просыпались, одевались и позавтракав собирался на морозную улицу, дабы расползтись по столь необходимым работам. Максимилиан же собранный и готовый к старту нервно сидел за столиком в ожидании восьми часов утра.

— Максим, это бесполезное занятие, — попробовала еще раз отговорить Макса Люба, — там такая непробиваемая тетка сидит, с ней даже мэр города пробовал ссориться.

— И чем дело кончилось? — сухо поинтересовался Максим.

— Ну, мэр у нас новый, а Галина Петровна, как сидела на своем месте, так и продолжает сидеть. Это не женщина — это глыба.

Галина Петровна Иващенко и в самом деле оказалась глыбой — огромная бабища с суровым взглядом производила впечатление монументальной карикатуры на среднестатистическую женщину. Она была тучна, грузна и груба. Когда Максимилиан ураганом ворвался в ее кабинет, бабища разносила двух весьма нетрезвых слесарей. Старички стояли, шатаясь и виновата глядели в пол, пока женщина надрывно и самозабвенно орала на них матом, совершенно не обращая внимания на гостя. Иващенко орала, трясла перед носом слесарей листами заказов и грозилась поубивать их самолично. После традиционной утренней планерки она решительно потребовала, чтоб специалисты скрылись с ее глаз и в небольшом кабинете осталось два человека. Уверенность Максимилиана в том, что он сможет повлиять на суровую женщину затронув тонкие струны ее черствой души, разбились вдребезги о стену безразличия. Традиционные психологические силки были бесполезны, они просто не действовали, а может быть просто были неспособны удержать столь крупного зверя. Выслушав все претензии Максимилиана, дама деловито поинтересовалась, о том, все ли в порядке со сваренным основным стояком, каково состояние крана и уже потом попросила лысого юношу покинуть ее кабинет. Никакие доводы и приводимые примеры ее не трогали Галине Петровне было глубоко плевать на проблемы всего человечества в целом и одного отдельно взятого лысого мужчины, в частности. Единственным объективным решением был найм специалистов для замены старых труб, ценник она повторила тот, что ранее озвучила Люба и на этом разговор был окончен.

Максимилиан стоял у входа в двухэтажное здание ЖЭУ злой словно черт, а вид двух шатающихся стариканов не способствовал спокойствию.

— «М да! Не удивительно, что после ремонта после этих двух замороченных спецов вся труба от стояка до кухни начала сопливиться. С ними кашу не сваришь. Нужно искать других спецов».