Эффект предвидения

Аня нерешительно затопталась на пороге, не зная, куда ей сесть и стоит ли вообще оставаться на завтрак. Есть ей совершенно не хотелось.

– Новенькая из отдельной палаты, ее вчера привезли, – довольно громко сказала одна из женщин и указала на нее пальцем. – Молоденькая какая, совсем ребенок. И хорошенькая, прелесть.

– Иди сюда, деточка, – откликнулась старушка с приветливым, совершенно не безумным лицом из второго ряда.

– Нет, ко мне, ко мне иди, прелесть моя, – запротестовала та, что обратила на Аню внимание первой.

Аня растерянно улыбнулась старушке, кивнула женщине и отступила на шаг к двери, решив, что завтракать она не будет, но тут за спиной у нее раздалось:

– Я просила кофе, а мне дали чаю.

Дернувшись, как от удара, Аня обернулась. На пороге стояла любительница кофе, под руку ее держала медсестра-машинистка.

– Вот вы где, Аня. – Медсестра тронула ее за плечо. – А я уже начала беспокоиться: ушли в душ, а вас все нет и нет. Подождите немного, я сейчас больную Трубину усажу и покажу вам ваше место.

Она провела кофеманку в глубь столовой, устроила за столом и вернулась.

– Идите туда. – Медсестра легонько подтолкнула Аню к свободному месту во втором ряду возле старушки. – Скоро начнут разносить завтрак.

– Я не хочу есть, чего-нибудь бы попить. Какой-нибудь минералки или просто чистой воды.

– Здесь только чай дают, а на обед компот. Но поесть нужно обязательно, после завтрака прием лекарств, на голодный желудок нельзя пить таблетки. Вот уже и кашу несут. Сейчас раздавать будут.

Больные за столами оживились. Две женщины в белых косынках, наверное, те самые, которых встретила Аня в коридоре с баком «Хлеб», покатили по рядам тележку.

Пациенты больницы суетливо протягивали свои тарелки и кружки и придирчиво наблюдали за тем, как одна из раздатчиц накладывает большим половником какую-то полужидкую желто-серую массу, а другая разливает чай. Те же, до кого очередь еще не дошла, с нескрываемой завистью смотрели на счастливиц, получивших уже завтрак. Большинство ели жадно, неряшливо и очень быстро, некоторые же брезгливо возили ложками в мисках.

– Вот и к нам кашка подъехала, – противно просюсюкала медсестра. – Давайте свою тарелку. – И сама протянула раздатчице Анину посуду.

– Знаете, я действительно совершенно не хочу есть.

– Надо бы…

– Нет, нет, я просто не смогу.

– Ну тогда хоть чайку попейте. Я понимаю, вам пока непривычно здесь, но вы скоро освоитесь. А больных опасаться не нужно, все они в основном женщины мирные. Еще бы! Если бы были не мирные, у нас бы не лежали. В нашем отделении «легкие» только, небольшие психические расстройства, вот вроде вашего случая. Ну, покушайте немножко, ну хоть ложечку.

За маму, за папу, за весь медицинский персонал. Странно все-таки, чего это она так суетится? Тоже заплатили? Какие-то мифические родственники договорились с ней непосредственно и заплатили?

Аня ковырнула кашу, осторожно попробовала и с возмущением отодвинула тарелку.

– Нет, я не могу это есть. Честное слово, совершенно несъедобно.

Жадно выпив чай, тоже мало пригодный к употреблению, пахнущий пареной соломой и каким-то жиром, Аня встала из-за стола. Старушка рядом с осуждением на нее посмотрела, но промолчала.

– Ладно, если ничего больше не хотите, пойдемте. – Медсестра взяла Аню под руку и повела из столовой.

Так и будет, видно, всюду за ней таскаться, ни на минуту не выпуская из виду. Новые, что ли, ей указания поступили? Но от кого? Сначала-то она спокойно ее отпустила в душ, объяснила, где столовая, значит, предполагала, что туда доберется Аня самостоятельно, без надзора. Что ж потом спохватилась? Или это была только ловушка? Нет, проверка: что станет она делать, в бега бросится или будет вести себя смирно? Скорее всего. А теперь глаз с нее не спустит, каждый шаг станет контролировать.

– Как вас зовут? Я ведь так понимаю, нам теперь придется жить бок о бок? – насмешливо спросила Аня.

– Да, некоторое время. – Медсестра улыбнулась заискивающе, не замечая насмешки. – Простите, забыла представиться. Зовут меня Светлана Николаевна… Да нет, зовите просто Светлана.

– Просто Светлана, значит. – Хорошо хоть не просто Наташа. – Вы медсестра?

– Да. На ставке. Но приходится так и эдак крутиться. Зарплаты у нас сами знаете какие.

– Не знаю, – резковато ответила Аня.

– Маленькие, в общем, копейки. На зарплату никак не проживешь. А я еще одна ращу… мать-одиночка я.

– Девочка? Мальчик? – отчего-то совсем уж резко спросила Аня.

– Мальчик, девять лет, Женечка, – нарочито умиленным голосом проговорила медсестра.

Они вошли в палату. Аня села за стол, где стояла печатная машинка, ткнула пальцами в клавишу.

– Что это вы все время печатаете?

– Выписки оформляю, истории болезней, анкеты разные.

– Никогда не видела печатающую медсестру, – зло рассмеялась Аня.

– Подрабатываю как могу, тяжело одной с сыном. Секретарша у главного в отпуск уехала, ну а я печатать еще в школе научилась, в профцентре. Здесь печатаю, что-то на дом беру, у соседки машинка. Верчусь, кручусь.

Медсестра Светлана улыбалась жалко, противно. Чем дальше, тем больше она начинала ее раздражать.