Эффект присутствия

— Де-евушка, — развел руками охранник, — вы, наверное, в институте учились, соображать должны. Вы сами из своего личного кармана этот батончик вынули. Это раз. Дедуля в свидетели записался. Это два. Чего еще надо?

— Можно мне позвонить? — Оля расстегнула шубу, вынула из висевшего на шее замшевого футлярчика мобильник.

— Да сколько угодно, — охранник демонстрировал свою уверенность.

Оля воодушевилась, она предполагала, что ей не позволят воспользоваться связью. Над тем, кому звонить, папе или Саше, она не раздумывала. Безусловно, папе, его в городе знают все, он решит вопрос. И папа ни на секунду не усомнится в том, что его дочь не способна на воровство. А Саша? Саша ей, конечно, поверит, но не зародится ли у него зерно сомнения…

Мобильный телефон у папы был отключен. Тогда Оля позвонила на городской, трубку взяла секретарь.

— Здравствуйте, будьте любезны Валентина Борисовича.

— А кто спрашивает? — вышколенная секретарь не собиралась соединять начальство со случайными абонентами.

— Это его дочь.

— А, Олечка, добрый день, — сменив официальный тон на приязненный, медово пропела женщина, — Валентин Борисович на экономическом совещании при заместителе губернатора области.

«Точно, — вспомнила Оля. — Папа готовился вчера допоздна, говорил, ему придется с докладом выступать».

— А позвать можно? — все-таки спросила девушка, не надеясь на положительный ответ.

Она его и не получила. Секретарь, сожалея, сообщила, что с совещаний подобного уровня отлучаться не полагается.

— Извините, — сказала Оля и отключилась.

Охранник, внимательно слушавший ее переговоры, просиял водянистыми глазами.

«Рано радуешься, олигофрен», — Оля набрала номер жениха.

Сотовым телефоном тот обладал меньше суток. Вчера вечером, уже около восьми, они вместе ездили в торговый центр, где выбрали приличный, правда, дороговатый Samsung. Сашин телефон работал на прием, но владелец его не отвечал. Оля повторила вызов, результат оказался аналогичным.

«Где его носит?! Почему не берет трубку?!» — негодовала девушка.

Охранник, оставшийся удовлетворенным от потерпевших неудачу попыток жертвы обратиться за помощью, перешел в наступление.

— Я долго не могу тут с вами рассиживаться, девушка, мне на пост надо возвращаться. Сколько можно названивать?

— Чего вы от меня хотите? — Оля выглядела совершенно поникшей.

— Как чего? Платите за товар плюс штраф в пятикратном размере от стоимости сворованного или я милицию вызываю.

— Сколько это в пятикратном размере?

— С учетом стоимости батончика, шестьдесят три рубля пятнадцать копеек.

Оля достала кошелек, расстегнула его.

— У меня при себе только пятьдесят. Но я еще вот кофе и шоколад взяла.

— Как же вы, девушка, за покупками идете, а только полтинник на кармане имеете? — такой поворот охранника явно не устраивал.

— На кофе и шоколад у меня как раз хватает.

— Вот вы Snickers-то в карман и сунули, раз на него не хватало денежек, — логика охранника была дубовой, но убийственной.

— Я ничего никуда не совала, — отчеканила в ответ Оля. — И вообще, никакой штраф платить я не буду. Вызывайте милицию.

Такое решение пришло к ней неожиданно. Здесь в тесном кабинетике она вдруг сконцентрировалась, решив доказывать свою невиновность.

«Я не крала. Я не буду признаваться в том, чего не совершала», — убеждала себя девушка.

Охранник сделал последнюю попытку уладить конфликт неофициально:

— Вам же так будет лучше. На работе не узнают. Давайте кофе и Alpen Gold мы вернем взад на стеллаж, а штраф я скощу, и полтинника вашего хватит.

— Штраф платить я не буду. Я не воровка. — Лицо девушки превратилось в красивую застывшую маску.

— Ну милицию, так милицию, — с деланным вздохом сожаления охранник подвинул к себе телефонный аппарат и набрал двузначный номер.

Экипаж группы немедленного реагирования прибыл через пять минут. В кабинет деловито прошли двое экипированных в бронежилеты сотрудников, вооруженных коротенькими автоматами. Старшей была женщина с погонами прапорщика, с обветренным широким лицом, плосконосая, стриженная под мальчика.

Охранник складно изложил все события. Женщина-прапорщик с презрением рассматривала красивую ухоженную девушку в дорогой шубе, с крутым сотовым телефоном, всю в золотых украшениях.

— Понятно, — прокуренным голосом подвела черту прапорщица, — мелкое хищение, статья сорок девять КоАП РСФСР. Будем протокол составлять.

Отпустили Олю через полчаса. На зеленоватом бланке протокола об административном правонарушении в графе «объяснения» она написала, что кражи не совершала, объяснить, как попал ей в карман шоколадный батончик, не может, с протоколом не согласна.

Прочитав ее собственноручные пояснения, старшая экипажа хрипловато хохотнула:

— Ага. Раньше только вафли летали, а теперь еще и сникерсы.

Оля брела по проспекту в обратном направлении, не представляя, как она объяснит свое отсутствие в течение часа на работе. Её знобило, она подняла воротник шубы и рукой сжала его у горла.

Остановившись у аптеки, она вынула телефон и набрала Сашу. Тот откликнулся сразу, но его было плохо слышно, в динамике гудело и завывало, звук прерывался.