Эффект присутствия

— Напишите объяснение по поводу допущенных вами нарушений закона! — последние звуки, изданные на особенно высокой ноте, смогли прорваться сквозь защитную сферу.

Кораблёв учтиво попрощался с начальником отдела, прошел в кабинет к Хоробрых, где аккуратным почерком написал объяснение из трёх строчек о том, что обязанности заместителя прокурора он исполняет с четырнадцатого декабря прошедшего года, и что срок содержания под стражей обвиняемого Рязанцева А. В. истёк четвёртого января текущего года.

Потом он не спеша оделся, посмотрелся в зеркало, спустился по лестнице, вышел из здания, сел в свою «девятку» и закурил.

— Козлы! — ожесточенно выкрикнул он, сделав первую затяжку.

Несколько минут Саша яростно матюкался. Выбравшись из города на трассу, он вдавил в пол педаль акселератора. Он так и не мог определиться, какое решение следует принять по делу Рязанцева. Его бросало из одной крайности в другую. То он мысленно рубал шашкою, зарекаясь, что сто пудов вернет эту тухлятину на допрасследование. Развивая мысль, он формулировал в голове конкретные убедительные доводы, препятствующие направлению уголовного дела в суд. Внезапно его пробивало, какие последствия повлечет этот демарш. Кроме того что он мгновенно попадет в немилость к прокурору, который на примере с Коваленко показал, как он поступает с теми, кто не желает с ним мирно сосуществовать, его нанижут на вертел областные щелкоперы. Незаконное содержание под стражей — серьезнейшее нарушение, замечанием или простым выговорешником здесь не отделаешься, только строгач! И никто не заступится, не скажет, что парень жужжал последние две недели как электровеник, раньше десяти вечера с работы не уходил. Бессменно дежурил в качестве ответственного от руководства, выезжал на все происшествия, подпадающие под приказ Генерального, составлял и сдавал годовые отчеты, проверял милицейские дела, которых под конец отчетного периода в прокуратуру нанесли больше тридцати… А разве кто прошлые заслуги вспомнит? Шесть полных лет он отпахал следователем, и всю дорогу на хорошем счету! Никто доброго слова не промолвит в его защиту, в течение часа щелкоперы спроворят приказ о наказании, подсунут прокурору области, — а тому в кайф подчиненных плющить, — и по факсу скинут для ознакомления. Объяснение уже написано, процедура соблюдена. При желании можно даже организовать проверочку в порядке статьи сто девятой УПК РСФСР, на предмет установления, не содержится ли в действиях исполняющего обязанности заместителя межрайонного прокурора признаков должностного преступления, повлекшего существенное нарушение конституционных прав гражданина…

Кораблёв тряс головой, отгоняя черные мысли, убеждал себя, что зря заводится, что до проверки в отношении него не дойдет, однако дурные предчувствия упорно продолжали лезть в голову.

По пути к прокуратуре он завернул к городской администрации. Надо было выяснить, что случилось у его девочки. Парковка у серого здания, бывшего горкома КПСС, обсаженного голубыми елями, ожидаемо оказалась забитой автомобилями разных марок. Пришлось пробираться дальше по улице и притулиться на обочине, у сугроба. Там Саша извлек из подставки купленную вчера красивую игрушку — мобильник — и набрал единственный пока имеющийся в записной книжке номер.

— Да, — Олин голосок, раздавшийся из решеточки динамика, показался обиженным.

— Привет, зайчонок, — тепло произнес Кораблёв, думая, какой второстепенной ерундой он забивал себе мозги целых полдня. — Я рядом. Не сможешь выглянуть на минутку?

— Конечно.

Его «девятка» стояла багажником к зданию, поэтому Саше пришлось повернуться на сиденье, чтобы наблюдать через заднее стекло за выходом. Вскоре из массивной двери на крыльцо выскользнула знакомая стройная фигурка в накинутой на плечи шубе. Оля осматривалась по сторонам, выискивая взглядом автомобиль жениха. На улице уже прилично стемнело, поэтому Саша дважды мигнул фарами и коротко посигналил. Девушка заметила его и сбежала со ступенек. Чтобы меньше ей было месить по снежной квашне, Кораблёв осторожно сдал назад, сокращая расстояние.

Гибкой змейкой прошмыгнув в приоткрытую дверь, Оля обвила жениха руками за шею и поцеловала. Касание губ было долгим, одурманивающим и волшебно-мягким, от ненавязчивого лилейного аромата парфюма закружилась голова.

Не оставляя объятий, девушка быстро рассказала о недавнем происшествии в супермаркете «Грошик». Говоря, она несколько раз тяжело вздохнула, совсем как ребенок, доверивший взрослому свои беды.

Дослушав, Саша отстранился, чтобы увидеть Олино лицо.

— Ты чего? Не смотри, я некрасивая, — трогательно надула она губки, отворачиваясь.

Свежих слёз Кораблёв не увидел, но припухлость вокруг глаз была заметной, значит, до этого она все-таки плакала.

— Не понимаю, как этот проклятый батончик оказался в моём кармане, — всхлипнула девушка.

Саша слышал о таких подставах в больших городах.

— Подельник охранника незаметно подсунул. Было такое, что тебя толкнули или прижали там как бы случайно?