Эффект проникновения

— Ах, папка… Ну, хорошо. Возьмем идеальный для вашего ведомства вариант, когда дело будет доведено до конца — хотя торпедировать его, как вы понимаете, станут на самых высоких уровнях. И что тогда? Несколько наших друзей отправятся за решетку. Согласен, это скверно, как раз этого мы и пытаемся избежать. Скверно, но не катастрофически беспросветно. Подумайте, стоит ли такой результат жизни женщины, будь она и не вашей женой, а кем угодно? Ведь даже если бы в ваших силах было задействовать в операции весь аппарат КГБ, вы не успели бы ее спасти.

Машинально Кремнев опустил руку в карман за сигаретами. Иван Петрович никак не отреагировал на его движение, он был уверен в безупречности своей логики и не опасался нападения. Разумеется, Кремнев и не собирался теперь нападать. Ведь за машиной наверняка приглядывают сообщники, прослушивают… Если бы и удалось вырубить качков и выбить из шантажиста сведения о местонахождении Лены, воспользоваться ими шансов нет. Остается признать поражение — пока, на данном этапе. Сейчас главное — вызволить Лену, а там… Там видно будет.

11

14 июля 1988 года

Двумя часами позже

Майор Шатилов смотрел на Кремнева исподлобья и молчал. В маленьком кафе — бывшей рюмочной, а теперь, в эпоху победоносной борьбы с алкоголизмом, безобидном молочном заведении — посетителей почти не было, ибо безградусные напитки мало кого завлекали. Удобное место, чтобы побеседовать без помех.

— Я не вижу другого выхода, — угрюмо сказал Кремнев. — Придется отдать им папку.

Шатилов кивнул:

— Отдадим, но снимем копии с документов. Потом, когда отправишь Лену в безопасное место… Есть у тебя такое?

— Безопасное? — Кремнев невесело усмехнулся. — Эта чертова мафия ее везде достанет. Нет, Юра, я вне игры.

— Лапки кверху?

— Как бы не так… Имею в виду — вне игры с этой папкой. Мы должны добраться до них другими путями, и не до шестерок, а до тузов.

— Какими путями? — полюбопытствовал Шатилов.

— Если бы я знал… — Кремнев тяжело вздохнул. — Сам понимаешь, теперь это мое личное дело и думать о нем буду день и ночь. Но с папкой покончено, ее нет. Считай, и не было, считай, я этих документов не добывал, тебя с ними не знакомил. Я не вправе рисковать Леной из-за нескольких жирных министерских котов.

— Нет, вы посмотрите на этого святого! — возмутился майор. — Он не вправе! Можно подумать, что ты один вершишь в стране правосудие и единолично решаешь, кому сидеть, а кому гулять на свободе…

Кремнев зажег сигарету. Курить в кафе не разрешалось, но едва ли кто-то из персонала осмелился бы сделать Кремневу замечание. Даже со спины он выглядел взрывоопасным.

— Ладно, — прервал он затянувшуюся паузу, — а что предлагаешь ты?

На секунду Шатилов замешкался, потом неохотно признал:

— Ситуация действительно не приведи боже… В общем, дело труба. Конечно, я тебя прикрою — провожу до того домика, постою в сторонке…

— Не надо.

— Не перебивай начальство… Так вот, а потом начнем с тобой копать по полной программе. Домик этот, «фольксваген», министерство, описание внешности твоих приятелей… И когда накопаем достаточно, вот тогда сможем и ударить. А что накопаем, не сомневайся, тем более они с тобой и дальше сотрудничать собирались?

— Так они сказали.

— Ну, собирались или нет, один черт, возьмем их за глотку. И как Лену защитить, придумаем, и как тебя из-под удара вывести…

— Я их не боюсь.

— Да я не их имею в виду, а эту историю с папкой… Ты же собираешься нарушить закон…

— Ты тоже.

Шатилов улыбнулся:

— Мне можно… Как говорил Мюллер Штирлицу, я старше вас и по званию, и по возрасту.

12

15 июля 1988 года

3 часа утра

В маленькой квартире Кремнева свет горел везде — и в прихожей, и на кухне, и в единственной комнате. Снова и снова Кремнев кипятил чайник на плите, снова и снова забывал заварить чай. Он метался, как тигр в клетке: он ждал.

Передача папки прошла вполне благополучно, если здесь подходит это определение. В подмосковный домик Кремнев пошел один, Шатилов находился неподалеку. Иван Петрович просмотрел документы, прохладно поблагодарил Кремнева и заверил, что беспокоиться больше не о чем: Елена Викторовна вот-вот будет дома.

«Вот-вот» затягивалось. Лена не появилась ни в полночь, ни в два часа, ни в половине третьего. Вне себя от ужасных предчувствий, Кремнев многократно прокручивал в памяти аргументы Ивана Петровича, коими тот доказывал, что жизнь Лены при условии возвращения папки вне опасности. С каждым разом эти аргументы казались ему все менее убедительными… В три часа приехал Шатилов. По его лицу Кремнев мгновенно понял: случилось самое худшее.

— Ее нашла милиция, Саша, — сказал Шатилов мертвым голосом. — За кольцевой дорогой.

— Где она? — Горловые связки не слушались Кремнева, и Шатилов догадался о смысле вопроса по движению губ.

— В морге. Но тебе лучше не ездить туда сейчас, не видеть этого. Там… ужас, Саша.

Кремнев бессильно опустился на диван. Он плакал.