Эффект птеродактиля (СИ)

веке и застал эпидемию потницы. Он с нами согласился. – Потница? – переспросил мистер Джонс. – Вы уверены? Мы с Мэгги пересказали все наши соображения. – Невероятно! – пробормотала Амелия Боунс. – Мне бы и в голову не пришло! – Вы просто не читали детективы, мэм, – сказала я. – И не жили в Лютном, – тихо проговорила Мэгги. – Значит, мы все в опасности? – спросил Руфус Скримджер. – Не самое приятное открытие. Честно говоря, я думал, что все эти отравленные иглы и перстни остались в прошлом. Ведь к большинству ядов существуют противоядия. А вот от внезапной болезни можно и не спастись. Ведь то, что мы называем драконьей оспой, смертельно опасно именно для взрослых. – Вам надо найти их лабораторию, – сказала я, – и допросить тех, кто переболел и выжил. – Додж точно должен что-то знать, – сказал дед. – К тому же он друг Дамблдора. – То есть, вы настаиваете, что это дело рук нашего светлейшего? – усмехнулся Джонс. – Но я с вами согласен. Мистер Крауч, давайте договоримся: мы поможем защитить вашего сына и вашу внучку с воспитанницей, а вы поделитесь с нами теми архивами, что ваш отец вывез из Германии. И глаз Моуди придется вернуть. Дед замер. Мы с Мэгги моментально выхватили волшебные палочки. Я метнулась к камину, чтобы взять артефакт и вызвать пикси. Скримджер поймал меня за шиворот, я лягнула его в колено, но не попала. – Спокойно! Я же сказал, никто не будет трогать мистера Крауча-младшего! – Это... неправда… – дед нервно провел рукой по лбу. – Ну, кого вы хотите обмануть, мистер Крауч? Тем более что и Дамблдор об этом отлично знает. Мы предлагаем вам защиту и помощь. И надеемся на сотрудничество. Только и всего. – Но… – Послушайте, старина, – Скримджер аккуратно опустил меня в кресло, – мы все знаем, что ваш сын ни в чем особенном запачкан не был. И у Лонгботтомов его тоже не было. Все это было затеяно, чтобы убрать вас. А после вашей отставки таких типов оправдали, что ваш сын на их фоне невинная овечка. Мы сразу ничего не могли поделать с Дамблдором, удар был слишком неожиданным. Но теперь есть шанс подвинуть его с кресла председателя Визенгамота. И в МКМ им недовольны. Мэгги решительно достала бутылку коньяка и протянула деду бокал. Тот благодарно кивнул и выпил благородный напиток как воду. – Как давно вы знаете? – спросил он. – Подозрения возникли сразу же, – ответил мистер Джонс, – мы решили не вмешиваться, ведь мистер Крауч-младший больше никак себя не проявлял. Но когда начались попытки взломать ваше поместье, мы стали пристально следить за происходящим. А потом разговорили Моуди. У Петтигрю и Уизли были очень сильные блоки. А вот бывший аврор капитально сбрендил, и из его криков можно было кое-что понять. Это колдомедики смеются над тем, что у него глаз пикси отняли. Мисс Крауч, вы случайно не ваших охранников вызвать собирались? Я промолчала. – Поздравляю вас, мистер Крауч. Ваша внучка и воспитанница были готовы драться с гораздо более сильными противниками за вас и вашего сына. Не часто в наше время встретишь такую преданность. Дверь медленно открылась, и в гостиную вошел Барти. – Не трогайте отца, – сказал он, – и девочек. Это я во всем виноват. – Не трогайте его, – тихо проговорил дед, – он умрет, если его забрать из поместья. Мистер Джонс демонстративно поднял руки ладонями к нам. – Я еще раз повторяю, никто никого не будет забирать и арестовывать. Вы оба уже достаточно наказаны, раз уж мисс Крауч официально объявлена носительницей крови. Давайте спокойно присядем и поговорим. Дед указал на кресла. Придвинул взмахом палочки диван. Так получилось, что в центре сидели два Барти, а мы с Мэгги – по бокам. Я рядом с дедом. – Как вы узнали? – тихо спросил дед. – Вы никудышный конспиратор, мистер Крауч, – усмехнулся мистер Джонс, – кто-же покупает в Лютном лошадиную дозу Оборотного. У вас же не было никаких связей, а за вами следили, не скрою. Потом был ваш визит в Азкабан. Ваша жена была при смерти как и сын. Видимо, это было ее последнее желание? – Да, – тяжело вздохнул дед. – А потом вы стали покупать очень дорогие лекарственные зелья, рассчитанные на тяжелобольного мага с сильнейшим истощением. При этом было сообщено, что ваша супруга скончалось. Легко было сложить два и два и догадаться, для кого все это. Ну, а потом стало ясно, что мистер Крауч-младший ведет себя тихо, ни во что не лезет, дом не покидает. А вы стали выписывать много научной периодики. Дед еще раз вздохнул. – Моя внучка считает, что я порядочный человек, – пробормотал он, – поэтому и попадаюсь в ловушки раз за разом. – Ваша внучка совершенно права, – ответил мистер Джонс. – Так что, поделитесь архивами? – А у меня есть выбор? Вопрос был риторический. Я мрачно рассматривала невыразимца. Интересно, а почему они не вмешались в каноне? Рассчитывали прижать к стенке Дамблдора? Было что-то еще? Спалился-то дед классически, даже странно, что его раньше в оборот не взяли. Наверное, было что-то еще. – Я отдам вам все бумаги, – кивнул дед, – и артефакт. Его как раз сын начал исследовать. – Вы можете продолжить свои исследования, мистер Крауч, – тут же предложил мистер Джонс. – Хотите работать у нас? Раз вы не можете покидать поместье, то материалы вам будут доставлять сюда. Все это обсуждаемо. Любое оборудование, ассистенты, материалы. Разве что публиковаться не сможете, но это и сейчас вам недоступно. Охрану поместья мы гарантируем. В «Пророке» будет заметка, что вы передали в Отдел Тайн важные документы, это обезопасит девочек. – Звучит заманчиво, – вздохнул Барти, – я, честно говоря, отвык от людей. Но если вы действительно гарантируете неприкосновенность моих отца и дочери, а так же мисс Смит, то я согласен. Научные исследования привлекают меня сейчас намного больше, чем борьба с властями. – Вот и славно! Сейчас все и оформим. А Руфус и Амелия будут свидетелями. Обложили нас плотно. Но условия были вполне приемлемыми. Пусть уж лучше проклятые документы покинут наш дом, чем отправят всех нас на тот свет. Барти даже вполне приличное жалование назначили. Наконец гости удалились, дед и Барти призвали еще одну бутылку и бокалы, а я распорядилась насчет закуски. – Тролль знает, что такое! – пробормотал дед. – Чувствую себя старым ослом. Но, похоже, что это действительно выход для всех нас. – С назначением, Барти! – подняла я бокал с соком. – За твою новую должность! Он кивнул и вдруг улыбнулся. А потом, уже лежа в постели, я долго размышляла. То, что деда вычислили, меня не удивляло совершенно. А вот почему за него взялись только сейчас? Невыразимцы были заинтересованы в документах, это понятно. Надеялись получить их другим путем? Допустим, в каноне после гибели обоих Барти Дамблдор получил предложение, от которого не смог отказаться. Не зря же он уже на пятом курсе Поттера потерял большинство постов. Они действительно могли получить все. Хотя я и не знаю всех обстоятельств. Сейчас же был риск заключения магической помолвки, а то и брака какого-либо мага со мной. Пятнадцать лет – это в наше время даже не возраст согласия. У магов хватало старинных законов. Дед своей волей мог выдать замуж. А тут еще и куча иностранцев, с которыми я контактировала. В таком случае они не получили бы ничего. Да, стоило заключить договор и дать нам гарантии, чтобы завладеть хотя бы архивами. Гадко, но понятно. Политика, чтоб ее. Ну и ладно, плата невелика. Прорвемся… С легким хлопком появилась Дилли. – Зелье, мисс Крауч? – Мистер Крауч спит? – спросила я, принимая флакон. – А мастер Крауч? – Все спать, – Дилли скорбно сложила ушки, – все пить зелье. И мисс Смит тоже попросить. Только мисс Крауч думать. – Спасибо, Дилли. Я выпила зелье и провалилась в сон. Каспер Крауч оказался тем еще Плюшкиным. Невыразимцы набили документами несколько безразмерных сумок. Предки с портретов мрачно следили за изъятием. Вся их натура противилась тому, чтобы отдавать что-либо на сторону. Барти достанется. Но ему не впервой. «Глаз Вотана» поместили в специальную шкатулку. Вернуть для исследований его предполагалось через неделю. Уже в сегодняшнем «Пророке» появилась небольшая заметка о том, что мистер Крауч передал в Отдел Тайн некоторые материалы, привезенные его отцом из Германии. Не на самом видном месте, но кому надо, тот поймет. А для Мэгги пришло приглашение в клинику св. Мунго. Она отправилась через камин, дед не смог ее сопровождать. Но она справится, тут можно не сомневаться. После ухода невыразимцев мы втроем устроились в гостиной. – Не самые плохие перспективы, – вздохнул дед. – Зато никто из вас не пострадает из-за меня, – ответил Барти, – я как представил, что могло произойти... Отработаю свои ошибки. Отец, вас действительно могли убить. А Гермиона… Ее бы ограбили, выдали замуж, тролль знает за кого. Мэгги бы просто выбросили на улицу. А чтобы творилось в нашем доме! Я даже зелье сна без сновидений выпил. – Похоже, что это зелье сегодня ночью пили все, – сказала я. – Да, – ответил дед, – я знаю об этом. Барти, у тебя не было выбора, как и у всех нас. Иногда нужно чем-то поступиться. Мы сохранили намного больше, чем потеряли. А это главное. Все остальное можно наверстать. – Главное, что тебя не будут трогать, – сказала я, – а мы еще поборемся. – Если бы я мог не пустить вас с Мэгги в Хогвартс, – пробормотал дед. – Сэр, – сказала я, – есть еще люди, которым нужно помочь. Поттер, например. Профессор Снейп. Наверняка и другие. Мы же не можем их бросить на произвол судьбы. Дед еле заметно улыбнулся. – А я совсем забыл обо всех приключениях Гарри Поттера. Не мудрено, столько всего свалилось. Расскажи мне еще раз про его шрам и про то, что вы выяснили. И я стала рассказывать… Мэгги был в восторге от посещения госпиталя. – И что ты для себя присмотрела? – спросила я. – Я буду акушеркой, – сказала она, – мне очень понравилась мисс Марч. Знаешь, она хочет собрать базу данных родителей магглорожденных и оказывать им помощь. Думаю, будет здорово, если я смогу работать с ней. – Тебе понадобятся дополнительные занятия? – спросил дед. – Пока нет, – ответила она, – после пятого курса. И мистер Сметвик дал мне список литературы. Можно я посмотрю в библиотеке, сэр? – Ну, конечно, Мэгги, о чем ты спрашиваешь. Учись! Она была полна энтузиазма. Славная малышка! И если Поттер ее не оценит, то плевать на него. У нее и так все будет хорошо. Каникулы пролетели как Хогвартс-экспресс. И вот мы уже сидим в поезде и едем на север. Теперь и у меня на рукаве траурная повязка. Мэгги надела такую же из солидарности со мной. Одноклассники сперва удивились, в газетах нечего не было, но я сказала, что умер мой брат. Маггл. Соболезнования выразил даже Малфой. Вот это да! Конечно, я была по статусу намного выше обычной магглорожденной, но ведь речь шла о маггле. Драко заметно вырос в моих глазах. Дамблдора не было на ужине, ну и хрен с ним. Мне надо поговорить с Поттером. И с Малфоем. Ну и со Снейпом. Куда же без него. Собственно, уже на следующий день были зелья. Конечно, можно было просто увлечь Поттера в кусты, а Малфой сам нарисуется. Хотя сейчас и холодновато для прогулок по кустам. Соболезнования выразили и ребята из Дурмштранга. Шармбаттонцы тоже подходили. Флер вела себя очень тихо, видимо, еще не отошла от своего выступления на балу. Я тихо сказала Поттеру, чтобы он задержался после зелий, и отправилась спать. Профессор Снейп был мрачен и злобен, снял баллы с Поттера и Уизли, начислил Малфою и Забини. Значит, у мужика все в порядке. После урока Поттер специально провозился чуть дольше, а Малфоя окликнула я. Уизли было замешкался, но Поттер кивком указал ему на дверь. – Чего тебе, Крауч? – спросил Малфой, когда мы остались в классе втроем. Не считая профессора. – Разговор есть, – сказала я и повернулась к Снейпу, – извините, сэр, можно мы задержимся на несколько минут? – А я вам не помешаю? – издевательски вежливо поинтересовался декан Слизерина. – Может быть, это и вас заинтересует, сэр, – тихо сказала я. – Итак, Малфой, речь пойдет о твоем деде и о деде с бабкой Поттера. – Они умерли, – ответил Малфой, – от драконьей оспы. Это все знают. – И откуда лорд Малфой взял перуанского ядозуба? – прищурилась я. – Или он был в Перу? Итак, слушайте внимательно, повторять не буду. Причем сразу же скажу, что с этой точкой зрения согласились в Отделе Тайн. И я рассказала о наших с Мэгги выкладках. Поттер присвистнул. – Ничего себе у тебя и Смит фантазия! Средневековое бактериологическое оружие! – Мы это обсуждали с портретами предков. Очень интересные факты добавил сэр Реджинальд Крауч. Малфой кусал губы. Снейп нахмурился. – Мисс Крауч, это очень серьезное обвинение. – Да, сэр, – сказала я, – сейчас началось следствие. Насколько я поняла, будут искать лабораторию, возможно, проверят, кто покупал необычные ингредиенты. Не знаю, сохранились ли все записи Одноглазой ведьмы. Леди Анабелл Крауч поговорила со своими подругами, она часто навещает другие портреты, сейчас ищут тайник. Малфой резко кивнул. – Буду должен, Крауч. Сейчас же напишу отцу. Поттер прищурился. – И что? – спросил он. – Ты совсем тупой? – взвился Малфой. – У тебя кровник есть. Или кровники. Одно дело дуэль или какие-то споры. А если речь идет об убийстве, то отдавать все на откуп аврорату нельзя. Если не отомстить, то это клеймо на всем Роде. Даже если не сам убьешь, а поучаствуешь в розыске и поимке – уже зачтется. Крауч нам с тобой такую услугу оказала, что просто так не рассчитаешься. Да что с тебя взять! – Подожди, – сказала я, – он же действительно не знает. Не магглы же ему про это рассказать должны были. А Сириус Блэк – Предатель Крови. Драко замолчал. Быстро обдумал и кивнул. – Ладно, извини, Поттер, я погорячился. Пойду письмо писать. Еще раз спасибо, Крауч. Снейп вздохнул, но ничего не сказал. Он-то прекрасно понимал, что утаив такую информацию от внуков убитых, я косвенно становилась соучастницей преступления. Тут молчать нельзя. Поттер нахмурился. Ничего, пусть у Тома спросит. Драко резко кивнул, подхватил сумку и вышел из класса. – Выше всех похвал, мисс Крауч, – проговорил Снейп, – еще и меня в соучастники взяли. Но я не в обиде, действительно фантастическая информация. Надо будет пересмотреть записи по зелью от драконьей оспы. – Меня тоже интересует это зелье, сэр. Снейп кивнул. Он-то понял, что я еще и за своего деда переживаю. И не успели мы с Поттером добрести до Большого Зала, как меня вызвали к директору. Началось… Собственно говоря, бояться мне было нечего. Директор знал, что в случае чего я молчать не буду, да и про амулеты он в курсе. Но все равно было неприятно. В кабинете, однако, хозяина не оказалось. Я благовоспитанно присела на стул и огляделась. Куда это нашего хрена унесло? А... все ясно. За неплотно прикрытой дверкой шкафа смутно угадывалось серебристое свечение. Думосброс. В который я должна заглянуть. Либо там какая-то гадость, либо меня должны застукать за лазанием по чужим шкафам. Ну его на фиг в любом случае. Некоторое время я рассматривала дремлющего Фоукса, потом перевела взгляд на Распределяющую Шляпу. – Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я. – Ты кто? – явно проснулась Шляпа. – Еще рано на Распределение. Точно знаю. – Нет-нет, вы совершенно правы, – сказала я, – еще только январь. Просто я не могла не поздороваться с таким заслуженным артефактом как вы. Шляпа поерзала на своем насесте. – Очень приятно встретить такую воспитанную юную леди, – сказала он, – а то обычно хватают и сразу напяливают на голову. Дескать, им интересно, не изменились ли они настолько, чтобы перейти на другой факультет. – А разве такие случаи бывали? – удивилась я. – Учат же везде одинаково. А за годы учебы появляются друзья и приятели. Зачем же срываться с места? Или кто-то не может прижиться на факультете? – Всякое бывает, – туманно ответила Шляпа, – обычно ведь хотят на тот факультет, где учились родители. Или кто-нибудь из знаменитых предков. А жить надо своим умом. – Это вы совершенно справедливо заметили, – сказала я, – но может, кто-нибудь боится, что его не поймут дома? Знаете, если все учились, например, на Слизерине, а кто-то вдруг попадет на Гриффиндор. Или наоборот. – И такие истории бывали, – ответила Шляпа, – иногда прямо истерики устраивают. Скрипнула дверь, и на пороге появился директор. – Извини, что заставил ждать, девочка моя, – сказал он. Я поморщилась. Он демонстративно вздохнул, угнездился на своем кресле и вперил в меня доброжелательный взгляд. – У тебя кто-то умер? – спросил он. – Но ведь в «Пророке» ничего не было. Не дождешься, старый хрен! – Это мой младший брат, сэр. Он маггл. Дамблдор покачал головой. – Какая трагедия! Наверное, ты теперь будешь больше времени проводить с родителями? – Нет, сэр, – равнодушно ответила я, – мы с ними почти не общаемся. Буду черствой стервой. Руки прочь от Грейнджеров. Дамблдор вновь покачал головой, всем видом осуждая мою душевную черствость и нечуткость. И что там еще? Отсутствие сострадания, наверное. – Прими мои соболезнования, девочка моя. Но я хотел у тебя спросить… Тут была одна заметка в газете. Мистер Крауч передал в Отдел Тайн какие-то документы? – Да, сэр. Эти бумаги привез его отец из Германии. Нам они не нужны, вот он и решил их отдать. Невыразимцы очень обрадовались. – А ты случайно не видела эти документы? Не заглядывала в них? – Нет, сэр. Я видела только, как их упаковывали. Мне это не интересно. Дамблдор пожевал губами. Воспоминания отдавать не буду. А легиллиментить сам побоится. – Очень жаль, девочка моя, очень жаль. В таких бумагах бывает много интересного. Жаль я не знал, что у мистера Крауча хранятся такие редкости. С удовольствием бы заглянул. Я демонстративно пожала плечами, всем своим видом выражая незаинтересованность в каких-то там документах. Дамблдор тяжело вздохнул. – Впрочем, я тебя заболтал, а у тебя еще дела. – До свидания, сэр, – встала я, – мне действительно пора. И я покинула вражескую территорию.