Читаем Эффект птеродактиля (СИ) полностью

Думаю, свою роль сыграло и то, что пройдя все три этапа Турнира, Поттер не переместился на кладбище и не поучаствовал в нехорошем ритуале. Решил, что все фигня, а ему действительно позволено больше, чем другим? Сказывается влияние части личности Волдеморта? Или было какое-то воздействие на каникулах? Блэк, если он как в каноне, хотел видеть в Гарри копию Джеймса, потому мог завести парня рассказами про «подвиги» мародеров. А тут еще и Том. И Дамблдор… Сам Поттер мог заниматься чем угодно. Но ведь ему была нужна компания. Группа поддержки. А возможно и всецело преданные ему сторонники. Может это и паранойя, конечно. Но мне это не нравится.

А я решила разучить заклинание патронуса. Всяко в жизни пригодится. И коварно подъехала с этим к Снейпу. Тот насмешливо на меня взглянул.

- Не успели поправиться, мисс Крауч, как на подвиги потянуло?

- Что-то вроде того, сэр. Хочется проверить свои возможности. А заниматься лучше с опытным наставником.

Он хмыкнул.

- Ладно, мисс, научу. Действительно, полезное заклинание. Вам уже шестнадцать, так что вполне можете справиться. К тому же, заклинания Высшей магии здорово развивают магический резерв. Они много требуют, но резерв восполняется быстрее. Но без меня не пробуйте, мало ли что. И почитайте соответствующую литературу. Я напишу записку мадам Пинс.

- Спасибо, сэр!

Я получила клочок пергамента и помчалась в библиотеку. Мадам Пинс безропотно выдала мне довольно толстую и основательно потрепанную книгу. И что тут у нас? Много интересного.

Автор этой работы не считал, что патронус – это квинтэссенция самых счастливых воспоминаний. Хотя многие и шли этим путем, учась призывать защитника. Но не у всех были моменты яркого, пронзительного счастья. И многие счастливые воспоминания со временем переставали такими быть. Например, если самым счастливым воспоминанием было первое свидание с любимым, а потом или любовь прошла, или человек оказался не таким замечательным, как казалось вначале. Магистр же Квинипени, написавший в XVIII веке лежащую сейчас передо мной книгу, советовал медитировать, постигая свою суть. Он считал, что телесный патронус является магической проекцией этой самой сути в тотемическом выражении. Фраза была заковыристой, пояснения туманными, зато упражнение простыми. В этом определенно что-то было. Не зря же патронусы отличались друг от друга и чаще всего представляли собой животных. Концентрация на счастливых воспоминаниях тоже помогала спроецировать свою сущность, но это был более трудный путь. Изменения патронуса при этом связывались с изменениями в жизни и сути самого волшебника. Ну что ж, попробуем. Медитация и концентрация мне были хорошо знакомы. Я старательно скопировала все упражнения и вернула книгу. Мадам Пинс взглянула на меня с интересом.

- Вас интересует этот раздел магии, мисс Крауч?

- Мне хочется попытаться, мэм. Это что-то вроде пробы сил.

- Да, я вас понимаю. Удачи…

И теперь я перед сном не только развивала Родовые Дары, но и концентрировалась на своей сути, пытаясь представить ее в виде животного. Из серебристого тумана появлялись смутные образы. Я как будто слышала призрачный клекот. Мелькнуло огромное крыло. Когти. Зубастая пасть. Действительно, птеродактиль. Теперь можно переходить к практике.

Снейп отвел меня в большой и совершенно пустой зал.

- Итак?

- Экспекто Патронум!

Из волшебной палочки вырвалось облако серебряного тумана.

- Экспекто Патронум!

Облако уплотнилось, изменило форму.

- Экспекто Патронум!

Огромный светящийся птеродактиль облетел зал по периметру и медленно растаял где-то под потолком.

- Умеете вы удивить, мисс Крауч! – пробормотал Снейп.

Меня переполняли восторг и любовь ко всему миру.

- А какой у вас патронус, сэр? – спросила я.

Он взмахнул палочкой. Теперь зал облетел серебристый ворон. Я не поняла… А где лань? Хотя… если патронус отражает суть волшебника, то Снейп ни разу не лань. Ворон ему подходит намного больше. А что же было в каноне? Снейп сумел как-то обмануть Дамблдора? Вряд ли он учился призывать патронуса по методике, по которой Люпин учил Поттера. И дело не в том, что у нищего мальчишки было не так много счастливых воспоминаний. Тут дело в силе переживаний. Но он поступил на Слизерин. И его мать принадлежала к старому чистокровному Роду.

Мне все больше и больше кажется, что Роулинг описала многое из того, чего на самом деле не было. Читала я как-то фанфик, где рассказывалось, что Дамблдору удалось занять место Поттера. И что именно он диктовал семь книг про мальчика, попавшего в сказку. При таком раскладе может существовать и Снейп-однолюб с нелепым патронусом, разбитым сердцем, жаждущий помереть во имя (вставить нужное). Хрен его знает. Мне больше нравится местный Снейп.

====== Глава 34 ======

Я написала о своих успехах деду и похвасталась девочкам. Они тоже захотели научиться. Тем более что большинство умело медитировать.

- Я дам вам свои записи, – сказала я, – но для тренировок, думаю, стоит обратиться к профессору Флитвику. Он никогда не отказывается помочь с заклинаниями.

- А тебе кто помогал? – спросила Лаванда.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
100 величайших соборов Европы
100 величайших соборов Европы

Очерки о 100 соборах Европы, разделенные по регионам: Франция, Германия, Австрия и Швейцария, Великобритания, Италия и Мальта, Россия и Восточная Европа, Скандинавские страны и Нидерланды, Испания и Португалия. Известный британский автор Саймон Дженкинс рассказывает о значении того или иного собора, об истории строительства и перестроек, о важных деталях интерьера и фасада, об элементах декора, дает представление об историческом контексте и биографии архитекторов. В предисловии приводится краткая, но исчерпывающая характеристика романской, готической архитектуры и построек Нового времени. Книга превосходно иллюстрирована, в нее включена карта Европы с соборами, о которых идет речь.«Соборы Европы — это величайшие произведения искусства. Они свидетельствуют о христианской вере, но также и о достижениях архитектуры, строительства и ремесел. Прошло уже восемь веков с того времени, как возвели большинство из них, но нигде в Европе — от Кельна до Палермо, от Москвы до Барселоны — они не потеряли значения. Ничто не может сравниться с их великолепием. В Европе сотни соборов, и я выбрал те, которые считаю самыми красивыми. Большинство соборов величественны. Никакие другие места христианского поклонения не могут сравниться с ними размерами. И если они впечатляют сегодня, то трудно даже вообразить, как эти возносящиеся к небу сооружения должны были воздействовать на людей Средневековья… Это чудеса света, созданные из кирпича, камня, дерева и стекла, окутанные ореолом таинств». (Саймон Дженкинс)

Саймон Дженкинс

История / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее