Читаем Эффект птеродактиля (СИ) полностью

Ясно, что про кошку придется выяснять самой. То ли еще будет. Вообще, если присмотреться, то маньяком тут может оказаться кто угодно. У Дамблдора с его «всеобщим благом» явно с головой не в порядке. А маньяки-альтруисты, желающие осчастливить все человечество оптом и в розницу, самые опасные. Нас этому учит вся мировая история. Вполне может решить, что имеет полное право «железной рукой загнать человечество к счастью». Водился-то он по молодости с Гриндевальдом. А среди нацистов хватало и откровенных психов, и опасных мечтателей, и авантюристов. Последние — самые безобидные. Но у многих все это причудливо переплеталось. В нашем дедуле тоже весьма переплелись любовь к титулам, пышным нарядам и роскоши. И беспринципность. И пренебрежение к чужим жизням. И уверенность в собственной непогрешимости. Он опасен. И этим все сказано.

Я помешивала зелье в котле и размышляла. У кого может быть дневник Тома? Почему кошку просто оглушили? И не было никакой надписи?

Джинни — дура. Она впервые попала в мир, где не все делается по ее желанию. Конфеты принадлежат другим, а делиться с ней никто не хочет. Она могла упиваться гадостями, наслаждаться тайной властью. Тут можно представить глупые надписи и показушность. Все-таки для Тома Риддла было мелковато нападать на детей и кошек и писать идиотские надписи. А вот если ключ к Тайной Комнате попал к кому-то другому? К человеку другого склада? Которому плевать на славу, но… очень интересно заглянуть в Тайную Комнату, чтобы посмотреть, нет ли там чего ценного… Чего-то, что может компенсировать потерю Философского камня. Но это же… Поттер. Гарри Поттер, который отдалился ото всех, даже с Уизли общается сквозь зубы. И ему просто так голову не задуришь, он в каноне «Империо» сбрасывал. Но если это так, то как к нему попала тетрадь? Это какая-то очередная афера Дамблдора, или пацан ухватил вещицу у Джинни? И что теперь будет?

— У вас есть вопросы, мисс Крауч? — спросил Снейп.

— Профессор, — тихо проговорила я, — а у Хагрида нет опять каких-нибудь необычных питомцев? Вроде той трехголовой собачки? А то мне как-то не по себе…

Снейп замер.

— А почему вы спрашиваете?

— Сэр, у нас опять происшествие на Хэллоуин и опять животные. Я про кошку. Знаете, отдельные личности с нашего факультета спят и видят, как бы пнуть миссис Норрис. Это их хрустальная мечта. Но ведь им и в голову не пришло, что об этом можно не только мечтать.

— А при чем тут Хагрид? По-вашему, это он пнул кошку? Она, слава Мерлину, не пострадала так, словно ее пнул Хагрид.

— Это моя личная ассоциативная связь, сэр. Может быть, я и ошибаюсь. Но мне это все равно не нравится.

— Было бы странно, если бы вам нравилось что-то подобное, мисс Крауч.

Я пожала плечами. Не скажет. Хотя вполне возможно, что я знаю больше него. Если, конечно, это не очередной питомец Хагрида сбежал и скрывается в канализации. Теперь буду очень осторожна при походах в сортир. Дожила…

Когда я училась в нормальной человеческой школе, у нас была весьма популярна страшилка про фановую крысу. Это такой типа мутант, который приспособился к жизни в суровых условиях городской канализации и запросто может выскочить из унитаза. Смех смехом, но особо впечатлительные боялись. Да и вообще… неуютно было в туалет ходить. Особенно ночью. А тут у нас, стало быть, фановый василиск. Вот как сделаешь свои дела ему на морду, а он как обидится... Ну его на фиг! Ничего удивительного, что Плакса Миртл такая нервная.

— Мисс Крауч! — вернул меня к действительности Снейп. — Должен признаться, что меня несколько беспокоит ваша задумчивость. Есть еще что-то, чего я не знаю?

— Не уверена, сэр. Но если что-то случится, то вы узнаете первым. Обещаю.

— Хотелось бы верить, — пробормотал он в сторону.

Мне бы тоже хотелось. Может у Невилла спросить, нет ли у Поттера черненькой такой тетрадочки? Посмотрим. А ведь скоро матч по квиддичу. И как всегда Гриффиндор-Слизерин открывают сезон.

Комментарий к Глава 15 Пани-магистр из сельскохозяйственной академии, которая верила, что петухи и куры образуют моногамные пары, упоминается у пани Иоанны в “Диком белке”.

====== Глава 16 ======

Бладжер взбесился на первых минутах игры. Ужас! Но Хэнкс не дремал, так что озверевший тяжеленный мяч был обездвижен, игра остановлена, бладжер отдан на проверку Флитвику, а на поле выпущен запасной. И игра продолжилась. Что бы мы делали без старины Хэнкса! Поттер с Малфоем летали на равных, устроили настоящий воздушный бой, в результате которого они поймали несчастный снитч вдвоем, оборвав ему крылышки. Картина маслом. Трибуны ревут и свистят. Профессора обалдело переглядываются. Квиддичисты зависли в воздухе. На песке сидят Поттер и Малфой и в полном шоке разглядывают несчастные крылышки у себя в руках, а бедный снитч прыгает между ними. Ли Джордан даже комментировать перестал от офигения.

- И кто выиграл? – спросила у меня Фэй.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
100 величайших соборов Европы
100 величайших соборов Европы

Очерки о 100 соборах Европы, разделенные по регионам: Франция, Германия, Австрия и Швейцария, Великобритания, Италия и Мальта, Россия и Восточная Европа, Скандинавские страны и Нидерланды, Испания и Португалия. Известный британский автор Саймон Дженкинс рассказывает о значении того или иного собора, об истории строительства и перестроек, о важных деталях интерьера и фасада, об элементах декора, дает представление об историческом контексте и биографии архитекторов. В предисловии приводится краткая, но исчерпывающая характеристика романской, готической архитектуры и построек Нового времени. Книга превосходно иллюстрирована, в нее включена карта Европы с соборами, о которых идет речь.«Соборы Европы — это величайшие произведения искусства. Они свидетельствуют о христианской вере, но также и о достижениях архитектуры, строительства и ремесел. Прошло уже восемь веков с того времени, как возвели большинство из них, но нигде в Европе — от Кельна до Палермо, от Москвы до Барселоны — они не потеряли значения. Ничто не может сравниться с их великолепием. В Европе сотни соборов, и я выбрал те, которые считаю самыми красивыми. Большинство соборов величественны. Никакие другие места христианского поклонения не могут сравниться с ними размерами. И если они впечатляют сегодня, то трудно даже вообразить, как эти возносящиеся к небу сооружения должны были воздействовать на людей Средневековья… Это чудеса света, созданные из кирпича, камня, дерева и стекла, окутанные ореолом таинств». (Саймон Дженкинс)

Саймон Дженкинс

История / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее