— Келли считает, что здесь может быть генератор. Но свет лучше не включать — здесь воздушный и морской патруль, — предупреждаю я. — Скоро будет светло без ламп.
Мы с Каем обследуем здание. Внизу кухня, гостиная открытой планировки с камином, ванная. В гостиной письменный стол, ноутбук и книжные полки; из нее есть выход в оранжерею, закрытую рольставнями и раздвижной крышей. Там, под покрывалом, какая-то штука, похожая на дорогой телескоп. Наверху две спальни и еще одна ванная комната. Кай проверяет воду — есть горячая.
— Сначала леди? — спрашивает он.
— Нет, иди. Я начну поиски.
Он тут же уходит в душевую, а я спускаюсь вниз. Солнце поднялось чуть выше; в окна проникает достаточно света, чтобы начать.
Сажусь в кресло; оно массивное и удобное. Келли устраивается на кухонной стойке, свесив ноги по обе стороны, и наблюдает за мной. Что за человек сидел в этом кресле, смотрел на звезды в телескоп и убивал детей, таких, как Келли?
Пора это выяснить.
26
КЕЛЛИ
По кухне аккуратно разложены папки и стопки бумаг — это то, что Шэй уже просмотрела и не нашла ровным счетом ничего ни про Первого, ни про то, где он живет.
Кай, все больше мрачнея, просматривает каждую стопку заново — на случай, если Шэй что-то пропустила.
Представляю, насколько он раздражен.
Сверху спускается Шэй — в халате, принадлежавшем, должно быть, ему.
— Есть что-нибудь? — спрашивает она у Кая.
— Нет. Но я еще не закончил. Ты проверила ноутбук?
— Нет. Там пароль.
— А ты не можешь расколдовать его, как сделала это с замком?
Подняв брови, она вздыхает.
— Нет. На клавиатуре каждая кнопка используется, и выделить какие-то отдельные из них невозможно.
— Если он тут жил, но мы не можем найти никаких сведений о том, кто он и откуда, то, вероятно, это сделано специально. Скорее всего, искать здесь нечего, — делает вывод Кай.
— Здесь должен быть какой-то след. Что-то должно остаться. — Шэй идет к книжным полкам. — Посмотрю, не делал ли он каких-то личных пометок в книгах, нет ли в них его имени, — говорит она. И сразу принимается за дело, снимая книги с полок по одной, раскрывая и пролистывая, проверяя, нет ли чего между страниц. Потом принимается обследовать более тщательно.
— Келли, Первый был врачом? — чуть погодя спрашивает меня Шэй. — Я думала, раз он ищет средство от рака, то он медик.
— Келли считала, что был, но наверняка не знает.
— Это имеет значение? — спрашивает Кай.
— Просто я пытаюсь его понять. Ясно, что это парень при деньгах, ясно по этому жилищу. Телескоп — ему нравится смотреть на звезды. Масса самых разных книг, зачитанных — любит читать.
Но это книжное собрание несколько… странное, что ли. Есть книги и газеты по самым необычным темам. От философии до астрономии и специальных разделов квантовой физики, и даже по альтернативным областям знаний, например, как читать ауру. А художественная литература? Ее немного, но то, что есть, на первый взгляд никак не сочетается:
Кай закончил просматривать бумаги Первого и начал проверять кухонные шкафы, а потом — холодильник и морозильную камеру.
— В шкафах запас продуктов длительного хранения; морозилка забита до отказа; в холодильнике ничего особенного, но нет продуктов, которые могли бы испортиться. Кстати, все вегетарианское — ни мяса, ни рыбы.
Шэй кивает.
— Значит, он мог и не жить здесь постоянно и, судя по внутреннему виду — все опрятно, чисто, ничего не брошено второпях — его отъезд не был внезапным. Получается, когда произошла катастрофа, его здесь не было.
— Скорее всего, большую часть времени он проводил где-то еще. Как ты сказала про его библиотеку — это дом отдыха.
Набрав стопку книг, Шэй усаживается в кресло и принимается читать одну из них.
Она медлит, переворачивает страницу.
— Я пробую думать, как он. Книги, которые нравились человеку, могут многое о нем рассказать, ты так не думаешь?
— Правильно. Как книги, которые читала Келли! — говорит Кай.
— Келли, какие книги тебе нравились?
Я сердито смотрю на Шэй. Книги? Я в самом деле их читала, на футбольных матчах. Когда Кай играл. Но что именно я читала? Не помню, и это меня пугает. Я должна помнить. Что мне нравилось? Но вспоминаются только те, которые меня заставляли читать в школе.