Эффект Ребиндера

Только подумать, как ждали объединения школ, и какое их постигло разочарование! В класс явилось пятнадцать кривляк и болтунов, почти все на голову ниже девчонок, дружить с ними не было никакого интереса. А как сердились учителя! Вернее, учительницы. Нина Васильевна даже не пыталась скрыть раздражения, только и слышалось:

– Левина! Надеюсь, мой вопрос не слишком отвлекает тебя от общения с Петровым? Он ведь лучше знает тему, зачем слушать преподавателя!

– Бутенко, я понимаю, что тебя интересует только новая прическа Горячевой, но, может быть, все-таки сделаешь одолжение и повернешься к доске?

Конечно, раздельное обучение очень устраивало Нину Васильевну да и многих других учителей – ни страстей, ни романов, только труд на благо общества! Тридцать душ послушных положительных учениц. Или, точнее сказать, наивных дур. Однажды они вместе со Светкой Барановой готовились к экзамену по литературе, перечитывали про Печорина, и вдруг Таня спросила:

– А почему Белла не забеременела от Печорина? Или у них не было отношений и она оставалась девственницей?

Оля почувствовала, что краснеет, как вареный рак, потому что ее давно мучил вопрос именно на эту ужасную тему. Не маму же спрашивать и не учительницу в школе!

– А как вообще можно узнать, девственница или нет? Как Печорин мог это узнать?

И было им обеим, между прочим, по пятнадцать лет!

Светка Баранова тогда просто рухнула на кровать и стала трястись, как больная. Они с Таней даже испугались.

– Вы что… девочки, миленькие… вы на самом деле не знаете?!

Светка, конечно, знала. И быстренько им объяснила про девственную плеву и прочее. А заодно про то, что беременности можно избежать, причем существуют разные способы. Но как было соотнести это знание с образом лишнего человека в русской литературе?

Почему от юности осталось такое ощущение скудности и неловкости? Ведь все были примерно одинаково одеты, все неважно питались, все жили в коммунальных квартирах?

Все, но не Кира! Любые спортивные тапочки на ее ногах напоминали красивые туфли, а короткая стрижка казалась роскошнее Таниной прекрасной косы. Как ей это удавалось? Даже недавно введенную школьную форму, глухое коричневое платье с черным фартуком, Кира носила не так, как все девочки – она не пришивала белый воротничок и манжеты, а поддевала под платье тоненькую светлую блузку с отложным воротником. Причем каждый день блузка была другого оттенка – то розовая, то кремовая, то совсем белая!

Боже, какая у них была глупая и неудобная форма! Каждый день одно и то же школьное платье, под мышками вечно выступали отвратительные серые полукружья. Но кто мог достать блузку, как у Киры! Уж не говоря про дезодоранты, слова такого не слышали. Правда, вскоре появились в продаже «подмышники» – тканевые прокладки, которые пришивали изнутри на несколько дней, а потом отпарывали и стирали отдельно. Вечная канитель и неудобство!

Все, все было стыдно, неудобно, неловко – пуговицы лифчика, выпирающие на спине из-под любой одежды, длинные зимние рейтузы, пояс с резинками. И этот вечный страх, что чулок расстегнется и начнет сползать на глазах у мальчишек! Хорошо, если другие девочки оказывались рядом и могли загородить спинами. А какое мучение каждый месяц с поисками ваты, с ужасом оттого, что протечет на платье. И еще ужаснее – насмешливый взгляд учителя физкультуры, когда приходилось в эти дни отпрашиваться с урока.

Но Кира, казалось, живет в другом прекрасном мире, без малейших проблем и неудобств. И платье у нее было другое – не купленное в «Детском мире», а сшитое на заказ, французское. И блузки были французские, и прическа. Не то чтобы они умели отличать, например, от немецких или английских, просто в Кирином доме все было французское.

После возвращения из эвакуации Олины родители получили совсем небольшую комнату в доме барачного типа с длинным темным коридором и без ванной, только кран с холодной водой на общей кухне. Где там было каждый день менять блузки, когда мылись в лучшем случае один раз в неделю – ездили с мамой на трамвае в районную баню. В комнате даже не хватало места для второй кровати, и Оля до семнадцати лет спала на раскладушке. А после рождения брата и уроки стало негде готовить, потому что этот пискун не засыпал при свете.