Эффективный Черчилль

«Этот район ярко сохранился в моей памяти со времен прошлой войны, когда я командовал подвижной бригадой, действовавшей из Дюнкерка против флангов и тыла немецких армий, наступавших на Париж. Поэтому мне не надо было знакомиться с системой шлюзов между Кале и Дюнкерком или со значением Гравлинского водного рубежа. Шлюзы уже были открыты, и с каждым днем наводнение увеличивалось, таким образом защищая с юга линию нашего отступления. Оборона Булони и еще в большей степени оборона Кале до самого последнего часа являлись наиболее насущным делом среди всей этой неразберихи, и туда были немедленно посланы войска из Англии. Булонь, изолированную и атакованную 22 мая, защищали два гвардейских батальона и одна из наших немногих противотанковых батарей совместно с некоторым числом французских войск. После 36-часового сопротивления было получено донесение, что дальше оборонять Булонь невозможно, и я согласился на эвакуацию морем остатков гарнизона, включая французов» [912] .

После сдачи Булони Черчилль решил, по его собственным словам, что «за Кале надо драться до последней капли крови и что нельзя разрешить эвакуацию гарнизона морем». Это позволило бы задержать немецкие танки, выиграв несколько дней для эвакуации войск, которые собирались в районе Дюнкерка.

25 мая Черчилль подготовил начальнику имперского Генерального штаба записку, в каких выражениях следует составить указание для бригадного генерала Никольсона, возглавлявшего гарнизон Кале:

«Бригадному генералу, обороняющему Кале, следует сказать что-нибудь в таком роде: оборона Кале до последнего предела является сейчас актом величайшей важности для нашей страны и для нашей армии. Прежде всего, она сковывает очень большую часть вражеских танковых сил и не дает им наносить удары по нашим коммуникациям. Затем она сохраняет для нас порт, через который смогут вернуться на родину части английской армии. Лорд Горт уже послал к вам на поддержку войска, а военно-морской флот сделает все возможное для того, чтобы обеспечить ваше снабжение. Взоры всей империи устремились на защитников Кале, и правительство Его Величества уверено, что вы и ваш доблестный полк совершите подвиг, достойный англичан» [913] .

25 мая в два часа дня послание удерживать Кале было направлено генералу Никольсону. Гарнизон Кале состоял из батальона стрелковой бригады, батальона 60-го стрелкового полка королевы Виктории и батальона королевского танкового полка с 21 легким и 27 крейсерскими танками.

Вечером 26 мая Черчилль пригласил на ужин в здание Адмиралтейства [914] начальника имперского Генерального штаба генерала Эдмунда Айронсайда, своего заместителя по Министерству обороны и представителя в комитете начальников штабов генерала Гастингса Исмея, а также военного министра Энтони Идена. Обсуждалась дальнейшая судьба гарнизона Кале.

Было принято «суровое» решение – оборона Кале крайне важна для эвакуации войск у Дюнкерка, по этому оборона этого региона должна в прямом смысле слова продолжаться «до последней капли крови». Черчилль подготовил еще одно послание бригадному генералу Никольсону, в котором написал:

«Каждый час вашего существования оказывает огромную услугу британским экспедиционным силам. Правительство решило, что вы должны продолжить сражаться. Ваша выдающаяся стойкость заслуживает величайшего уважения и восхищения. Эвакуации войск не будет (повторяю, не будет)» [915] .

Черчиллю пришлось выбирать между гарнизоном генерала Никольсона и сотнями тысячами британских и французских солдат в Дюнкерке. Исмей вспоминал, что «это решение произвело на всех нас очень глубокое впечатление. Особенно потрясен был Уинстон, который весь обед сидел молча, и видно было, что ни напитки, ни пища не доставляют ему удовольствия» [916] .

Черчилль признался своим коллегам, что «чувствует физическую боль» от сложившейся ситуации [917] . По словам Исмея, «Уинстон вставил эту цитату о боли в свои мемуары, но он не обмолвился о том, насколько расстроенным он выглядел, когда произнес эти слова» [918] .

Это было тяжелое решение, но оно было оправдано ситуацией. Уже спустя годы Черчилль, подводя итог, отметит: «Кале был ключевым пунктом. Многие другие причины могли помешать эвакуации Дюнкерка. Однако ясно, что три дня, выигранные обороной Кале, позволили удержать водный рубеж у Гравлина и что без этого, несмотря на колебания Гитлера и приказы Рундштедта, вся армия была бы отрезана и потеряна» [919] .

За девять дней эвакуации почти 340 тысяч англичан и французов были вырваны «из пасти смерти и позора и возвращены на свои родные земли для решения новых задач». И хотя, как заметил Черчилль, «эвакуацией войны не выигрываются» – это была первая победа союзников над вермахтом [920] .

...