Эффективный Черчилль

В оппозиции наметился раскол, но впереди еще было 2 июля и целый день обсуждений. Секретарь Черчилля Элизабет Лэйтон так описывает обстановку перед началом дебатов:

«Я не переставала удивляться тому факту, что еще до полуночи мы могли все потерять свою работу. Мы все были на нервах. Так что даже, когда звонил телефон, я непроизвольно подпрыгивала на месте. Я зашла к премьер-министру. Он ел свой ланч. Уинстон все никак не мог подцепить горошины на вилку. Премьер очень нервничал, что не совсем обычно для него. Увидев меня, он улыбнулся и попросил, чтобы я подождала снаружи» [535] .

На второй день обсуждений слово взяли известный лейборист Эньюрин Бивен и Лесли Хор-Белиша. Первым выступил Эньюрин Бивен.

– Премьер-министр выигрывает одни дебаты за другими, проигрывая одну битву за другой, – заявил он.

Эти острые слова, будто лезвие, взметнулись в воздухе палаты общин и со свистом ударили в ничего не подозревающее правительство.

Не дав присутствующим прийти в себя, Эньюрин нанес новый удар:

– В стране говорят, что Черчилль сражается на дебатах, как на войне, и на войне, как будто он находится на дебатах [536] .

И наконец, третий, уже смазанный удар – не по правительству, а по британской армии в целом:

– Она погрязла в классовых предрассудках. Если бы фельдмаршал Эрвин Роммель служил в британской армии, он до сих пор ходил бы в сержантах [537] .

Следующим выступил бывший военный министр Лесли Хор-Белиша. Его выступление было не таким острым, но не менее опасным.

– Как можно полагаться на суждения премьер-министра, когда он столько раз последовательно ошибается в своих прогнозах? – взывал Лесли к членам парламента. – Палата общин наконец должна положить этому конец. Подумайте о том, что поставлено на карту. За первые сто дней мы потеряли нашу империю на Дальнем Востоке. Что произойдет в следующие сто дней? Пусть каждый член палаты голосует в соответствии с тем, что ему подсказывает совесть [538] .

Черчиллю пришлось приложить все свои ораторские способности, весь свой сорокалетний опыт парламентария, все свои знания менеджмента, чтобы обуздать поднимающуюся волну возмущения среди депутатов до того момента, пока она не стала не управляемой и не накрыла правительство с головой. Он не стал отказываться от возложенной на него ответственности, но, используя уже знакомый нам по предыдущим главам принцип соответствия, наотрез отказался сокращать свои полномочия.

...

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Черчиллю пришлось приложить все свои ораторские способности, весь свой сорокалетний опыт парламентария, все свои знания менеджмента, чтобы обуздать поднимающуюся волну возмущения среди депутатов до того момента, пока она не стала не управляемой и не накрыла правительство с головой.

– Я не прошу снисхождения ни к себе самому, ни к правительству Его Величества, – заявил он в своем ответном слове. – Я принял посты премьер-министра и министра обороны после того, как всеми силами защищал своего предшественника, и в то время, когда жизнь империи висела на волоске. Я ваш слуга, и вы имеете право уволить меня, когда вам будет угодно. Чего вы не имеете права делать – так это просить меня нести ответственность, не имея полномочий для эффективных действий, нести ответственность премьер-министра, но «быть зажатым с каждой стороны сильными людьми», как сказал один уважаемый член палаты. Если сегодня или в любое время в будущем палата прибегнет к своему несомненному праву, я уйду с чистой совестью и с сознанием того, что я выполнил свой долг в меру своих способностей. В этом случае я попрошу вас только об одном: предоставить моему преемнику те скромные полномочия, в которых мне было отказано.

Затем Черчилль призвал каждого члена палаты серьезно отнестись к предстоящему голосованию.

– Вынесение этого вотума недоверия членами парламента, представляющими все партии, является значительным событием. Я прошу, чтобы палата не допустила недооценки серьезности того, что было сделано, – подчеркнул он. – Во всем мире, в разных концах Соединенных Штатов, в России, в далеком Китае и во всех покоренных странах, все наши друзья ждут, чтобы узнать, существует ли в Англии сильное и крепкое правительство и поставлено ли под сомнение национальное руководство Англией или нет. Каждый голос имеет значение. Если вотум недоверия национальному правительству будет превращен в вотум недоверия его авторам, тогда – не заблуждайтесь в этом – радостные возгласы послышатся от каждого друга Англии и каждого верного слуги нашего дела и похоронный звон разочарования прозвучит в ушах тиранов, которых мы стремимся свергнуть [539] .