Эфффект линзы

— Отвали!!! — На его вспотевшем лбу вздулись вены, он уже почти себя не контролировал. — Отвали от меня, скотина!

Знаю, пользоваться состоянием аффекта нехорошо. Нехорошо, кроме того, вводить в такое состояние школьника. Мне было тяжело дышать, но я должен был продолжать. Сейчас или никогда.

— У тебя еще есть шанс хоть что-то исправить. Даже если ты сам не признаешься, доказать твою вину будет элементарно. Послушай меня, — я шагнул к нему, но Витя шарахнулся к двери, — я понимаю, почему ты это сделал. Я знаю, что Литвиненко мог одновременно вызывать и любовь, и ненависть. Я понимаю тебя, слышишь?!

— Да что ты можешь понимать?!! — Как раненный зверь заорал со всех сил Сдобников. — ЧТО?! Он обрюхатил мою сестру! Он чуть не убил ее!!! Да я… да я должен был его на куски за такое порезать!!! Да вы все должны мне памятник поставить! Он был тварью, грязью, убожеством! Что ты можешь понимать?! Ты разве находил в луже крови родную сестру?!

У меня перед глазами вдруг пронесся жуткий фрагмент одного из моих снов о Вике.

Он схватился за голову, отчаянно стиснув руками густые волосы. Вот теперь он по-настоящему испугался.

— Я знаю. Надя рассказала мне.

— Ч-что?!

— Но ты убил его не из-за этого случая. Обрез у Феськова пропал в середине сентября, а трагедия с твоей сестрой произошла только в конце месяца. Так что давай оставим образ героя для Голливуда. Ты не был даже в состоянии аффекта. «Месть — блюдо, которое нужно подавать холодным», так? Теперь рассказывай все максимально подробно.

— Ты ни хрена не сможешь доказать!

Я молча показал ему мобильный телефон, включенный на запись.

На лице Вити вдруг отобразилось настоящее безумие. Такое, какого я в жизни не видел — не хватало только пены у перекошенного рта. Его огромные зелено-карие глаза с толстыми веками стали размером с пять копеек, и я мгновенно определил, что он задумал.

В ту же секунду Сдобников метнулся к двери и повернул ключ, сунув его себе в карман.

— Тебе конец, псих. Ты не выйдешь отсюда… — внезапно он опять захохотал, но сквозь этот истерический смех отчетливо звенели слезы. — Ты попал, Сафонов… как же я тебя ненавижу! Как же ненавижу…

— Не дури, Витя, — я расправил плечи и предупреждающе вытянул вперед руку. — Даже если убьешь меня, не убежишь отсюда. Тебя все равно найдут и посадят. Сидоренко все знает. Сюда уже едет милиция.

Как же я не люблю блефовать… В этот момент за окном грохнула какая-то дурацкая школьная песня — начался концерт. Это значит, что в школе уже никого нет и услышать крики или какую-либо возню никто не сможет.

И это случилось. Сдобников опять сумасшедше-демонически ухмыльнулся и, вытаращив свои круглые глаза еще сильнее, ринулся на меня, чтобы применить всю свою натренированную мышечную массу.

Сцепившись, мы свалились на пол, я больно стукнулся спиной об угол стола. Какое-то время никто не мог получить преимущество и мы только душили друг друга с бешеной силой. Через пару секунд мне удалось оттолкнуть его вправо, и Сдобников, ударившись головой о железный сейф, на какое-то мгновение потерял координацию. Я вскочил, подняв его за шиворот, и хорошенько приложился кулаком по лицу. Витя завалился на диван, его взгляд стал туманным и не мог поймать меня в фокус, из губы струилась кровь. Едва я наклонился, чтобы забрать из его кармана ключ, как Сдобников взметнулся вверх и прямым попаданием в солнечное сплетение отправил меня в нокдаун. В глазах потемнело от резкой боли, я скрючился на полу и через пару секунд потерял счет количеству ударов в живот, которые он наносил носком ботинка с расчетливой методичностью, приговаривая какие-то ругательства. От удара о линолеум по руке вдруг разлилась невероятная боль, и я уже практически задыхался от нее — ощущение реальности постепенно улетучивалось, тело ныло и одновременно сводило судорогой… Но в этой туманной шоковой дымке я вдруг отчетливо услышал яростные удары в дверь.

— Кирилл!!! Кирилл! Открой! Что там такое?! Кирилл!!!

Сплюнув на пол кровь, заполнявшую рот, я с последних сил закричал:

— Вика, уходи! Беги отс…

Сдобников, смачно размахнувшись, нанес еще один мастерский удар. На этом возможность говорить для меня временно закончилась.

— Он там?! Сдобников у тебя?! Помогите!!! Помогите! — Вика побежала по коридору — я слышал, как звонко застучали ее каблуки, но она тут же остановилась и теперь снова лупила в дверь, и эхо разносило по пустым школьным ее крик. — Помогите!!!

Она боялась оставить меня самого, хоть и ничем не могла помочь. Моя любимая смелая девочка…

Сдобников замер, внезапно опять засмеявшись.

— Ну что?! По-моему, самое время впустить сюда эту шлюшку!

— Н-не смей…

Захлебываясь кровью, я потянулся и схватил его за штанину. Витя брезгливо лягнул меня и стал выворачивать ящики стола. Я не понимал, что он искал, до тех пор, пока Сдобников не поднял с пола мой столовый нож. Уже и забыл, когда и зачем притащил его на работу…

— Надо же… это даже круче, чем ножницы! — В его улыбке в тот момент явно сквозило помешательство. — Ну-с, приступим.