Эфиопика

При появлении Тиамида с разбойничьим отрядом из Бессы жители Мемфиса едва-едва успели закрыть ворота: один воин из тех, что служили под началом Митрана и спаслись бегством после битвы при Бессе, известил горожан о появлении неприятеля, предвидя его наступление. Тиамид велел сложить оружие у одной из частей стены, предоставил войску отдохнуть после напряженного пути и, по-видимому, имел намерение вести осаду. Горожане вначале убоялись наступающего войска, считая его многочисленным, но потом, разглядев со стены, что нападающих мало, тотчас поспешили сделать вылазку и завязать сражение с врагом. Они собрали немного оставленных для защиты города лучников и всадников и вооружили чем попало городской люд. Однако один старик, из знатных, воспрепятствовал этой попытке и убедил их, что за отсутствием сатрапа Ороондата, отправившегося теперь на войну против эфиопов, уместно прежде всего сообщить Арсаке, его супруге, в чем дело, чтобы с ее ведома было бы легче собрать по городу войско и в него охотнее бы шли.

Его совет понравился, все кинулись ко дворцу, в отсутствие царя предназначенному для сатрапов.

Арсака была женщина красивая, пышная и предприимчивая; благородное происхождение делало ее надменной, что было естественно для нее – сестры великого царя. Но притом была она не безупречной жизни и привержена беззаконным и безудержным наслаждениям. Кроме всего прочего, она и была виновницей того, что Тиамид был некогда изгнан из Мемфиса.

Каласирид, получив предсказание от богов о своих детях, тайно от всех удалился из Мемфиса, исчез и считался погибшим, Тиамид как старший его сын был призван к пророчеству и всенародно совершал вступительное жертвоприношение. Арсака встретилась в храме Изиды с привлекательным, цветущим и нарядным ради этого торжества юношей, бросила на него нескромный взгляд и стала кивками намекать ему на более постыдное.

Тиамид не обращал на нее ни малейшего внимания. По природе и воспитанию расположенный к скромности, он был далек от того, чтобы подозревать истинный смысл ее действий, и, весь погруженный в богослужение, может быть, полагал, что это происходит по какой-либо другой причине. Брат его Петосирид уже давно завидовал его пророческому сану. Заметив заигрывания Арсаки, он избрал ее беззаконные покушения средством для козней против брата. Тайно пошел он к Ороондату, донес ему не только о стремлениях Арсаки, но и о том, будто Тиамид поддается им, ложно прибавив это.

Ороондат легко дал себя убедить, так как и ранее подозревал Арсаку. Правда, он не мог придираться к ней, не имея явных улик. Кроме того, из чувства страха и уважения к царскому роду он был принужден терпеть, если что и подозревал. Тиамиду же он стал постоянно грозить смертью на основании закона и не прекратил своих угроз, пока не изгнал его, а Петосирида не возвел в пророческий сан.

Но все это произошло в предшествующее время. Теперь же, когда толпа сбежалась ко дворцу Арсаки, объявила ей о наступлении противника – впрочем, Арсаке это уже было известно – и просила позволения наличествующим воинам сделать вылазку вместе с горожанами, Арсака ответила, что не согласится на это так легко, еще не зная численности противника, кто он такой и откуда, наконец не зная даже причины, по которой враги пришли. Нужно сначала взойти на стены, все оттуда высмотреть, собрать других, и тогда приняться за то, что возможно и полезно.

Ее предложение сочли правильным, и все тотчас устремились к стенам. Там по повелению Арсаки разбили шатер с пурпурными и златоткаными завесами, сама Арсака украсилась драгоценными одеждами и села на высоком престоле, окружив себя телохранителями с золоченым оружием и выставив глашатайский жезл в знак мирных переговоров; она пригласила вельмож из стана противников подойти к стене.

Тиамид и Теаген, выбранные толпой, пришли и стали под стеной, в полном вооружении, но без шлемов. Глашатай сказал следующее:

– К вам обращается Арсака, жена Ороондата, первого сатрапа, и сестра великого царя. Каковы ваши желания, кто вы такие и по какой причине вы дерзнули выступить?

Они отвечали, что этот отряд – жители Бессы, про себя же Тиамид сказал, кто он такой: его противозаконно обидел брат Петосирид, а Ороондат кознями лишил пророческого сана, и вот теперь бессейцы хотят восстановить его в этом сане. Если он получит жречество, настанет мир, и бессейцы вернутся домой, никому ни в чем не повредив. В противном же случае дело будет поручено суду войны и оружия; Арсака должна, если она помышляет о долге, воспользоваться удобным случаем, чтобы сосчитаться с Петосиридом за козни против нее и за то, что Петосирид беззаконно и лживо оклеветал ее перед Ороондатом, чем навлек на Арсаку со стороны мужа подозрения в противозаконной и позорной страсти, а самого Тиамида заставил бежать с родины.

При этих словах все множество мемфисцев пришло в смятение: они узнали Тиамида. Раньше им была неизвестна причина его неожиданного бегства, теперь у них возникло подозрение и даже уверенность, что он говорит правду.