Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

И еще носильный одр сделал себе честной именем Иясу, царь наш, из дерев Ливанских; столпцы его сделал из серебра, локотники его — из золота, седалище его — из пурпурной ткани (Песнь 3, 9-10). Венец главы его из камней драгоценных, а вокруг престола его стояли все витязи царства его, держащие мечи и искушенные в битве. Башня царства его как столп Давидов, сооруженный в Тальфейосе, тысяча доспехов висит на нем — все щиты сильных (ср. Песнь 4, 4). А из чертогов его царских одни были возведены с украшениями золота червонного и серебра чистого, а другие расписаны красками заморскими цвета разного, как различны каменья драгоценные книги Бытия (Быт. 2, 12) и Апокалипсиса (Откр. 17, 4). А все стены были в зеркалах заморских чистых и отражающих, и видели себя все люди стана ясно. А еще расстелены были внутри ковры заморские, дорогие и многокрасочные. А была еще башня, построенная из изразцов заморских. И когда появлялся в этих чертогах и башнях по чину царскому сей помазанник, честной именем царь наш Иясу, не человеку земному был подобен он, но подобен был одному из грозных ангелов небесных, ибо подал ему бог дар благодати, и все, кто видел, дивились величию грозы его, и благодати слова его, и величию речи его, и красноречию уст его. А в этих чертогах царских одно время радовался он со священниками учеными в сладости священства их божественного, другое время веселился с князьями честными в выборе совета наилучшего для управления миром и в совершении правосудия — радости престола божиего, а иное время радовался с воинами войска своего, сильными и воинственными, которые похвалялись пред ним победами, что сотворил им бог в странах войны и сражения, а другое время веселился с бедными, и убогими, и расслабленными, и хромыми, и слепыми, насыщая их от трапезы своей царской и напояя их от пития царского ради царствия небесного. Нищим, живущим на площадях столицы, подавал он милостыню всегда ради господа, а утратившим прежнее достояние свое уделял он от богатства царского имения, так что говорили они: «Где страна бедности?». И не только это делал, но святым[939], еже на горах, в пустынях, в пещерах и по областям царства его, посылал он дары многие, отправляя им [послания] с печатью царской, и прибегал к ним, дабы не забывали они его в молитвах своих, дабы управил бог дни царства его в праведности и правде, в тишине и покое, дабы подал спасение душе его. Одно время шел он сам и посещал их с дарами многими, а они благословляли его благословением совершенным от росы небесной и от простора земного, и всегда молились за него, и всякое время повторяли, дабы был он основанием всей земле на вершине гор, и дабы выше кедра был плод его, и дабы разросся в стране, как трава земли, и дабы было благословенно имя его вовеки.

А когда хотел он обогатить человека богатством имения, то не по мере давал от богатства своего, но дивна и удивительна была величина дара даяния его. А когда полюбит он человека, то положит человека, как печать, на сердце свое, как перстень, на руку свою; ибо крепка, как смерть, любовь; большие воды не могут потушить любви (ср. Песнь 8, 6-7). Из надменных никто не величался при нем, он же любил смиренных и посрамлял надменных, подобно творцу его. А слова речи его и утром и вечером были краткими и окончательными (ср. Исайя 28, 22), и самой малости было к ней не прибавить и не изменить, ибо не вещал он от того, что не сбудется, и не упускал ничего из того, что сбудется.