Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

Глава 6. Ныне скажу я немногое о благости, любви и кротости сего великого Бакаффы. Войдя в дом, приказал он зарезать тучных коров без числа, и призвал он князей, и посадил пред собою, и тогда велел он принести столы[1005]. И, услышав об этом, встали князья, чтобы отойти ко входу, пока устанавливают столы по обычаю. Царь же сказал им не выходить, и установили столы перед ними. И потчевал их пищей и питием по чинам их, сидевших и стоявших, передних и задних, ибо был мудр сердцем и остер на язык сей Бакаффа. Сему научил его учитель его — Христос, поминовению его поклонение, когда напитал по чинам пятью хлебами и двумя рыбами 5000 человек, не считая женщин и детей, когда увидел голодных и сказал ученикам своим рассадить всех отделениями (ср. Марк. 6, 39). Когда бы захотел я свершить свое повествование об этом царе Бакаффе подробно, одно за другим, не закончил бы его и за много месяцев, но оставлю я многословие и будут повествовать кратко.

Понедельник, который есть начало поста ниневийского[1006], провел царь там, собирая людей. Туда пришли дедж-азмач Мамо дамотский и азаж[1007] Вениамин из Йебаба и, встретившись с царем, возвратились в свои области. Во вторник отправился царь из Дабра Цот, и, воссев на коня, отправился с немногими воинами, и дошел до церкви святого Георгия. Он ночевал в Чаку, в среду он ночевал в Джанэсе, а в четверг, который есть, пасха ниневийская, ночевал в Арафа, в пятницу — в Дарак Ванз, а в первую субботу прибыл в Ванда. Туда пришли немногие из джави, которые называются куцр, и передали царю слова джави: «Помилуй нас, о царь, ибо мы — рабы твои и рабы отца твоего. Коли же согрешили мы, господин, то ведь мы — грешны, а ты — милостив!». И сказал им царь: «Ладно, идите, милую я вас, но приведите Роге и Начо Эмэйо. Коли не приведете их, то будете есть помет свой и пить мочу свою (Исайя 36, 12) и не спасется от меня ни один, до мочащегося к стене (III Книга царств 14, 10), и отдам плоть вашу птицам небесным (ср. Откр. 19, 21), если не придете вы до среды туда, где буду я!». А вечером в воскресенье спустился царь с этого холма с немногим войском и прибыл в Вадан, [в место], называемое Аба Гера. А в понедельник поднялось оттуда и войско и прибыло в Вадан, где был царь.

А во вторник повелел царь, чтобы не грабили дома и хлеб той области. А когда пренебрегали словом его и грабили, посылал он рабов своих хватать тех и приводить. И когда приводили грабивших, приказывал он отрезать им уши. Но сжалился он над писателем сей истории ради сирости его, чтобы не резали ушей его присным, и сказал: «Оставьте, отпустите их и не отрезайте ушей!». Бог да покорит врагов его и подаст ему милость вечную! Когда был он там, пришел дедж-азмач Мамо один, и фитаурари Игнатий, который прошел прежде в Денгель Бар, пришел с войском, над которым его поставили. А в среду, когда узнал царь, что не пришел никто из джави, собрал он князей, назначенных и смещенных[1008], и сказал им: «Посоветуйте относительно джави». Большинство сказало: «Убьем джави!», и послал он гонца к дедж-азмачу Тасфа Иясусу, говоря: «Напади и сразись с джави, [взяв] полки Годжама, и либан, и басо». И сразились битвой жестокой либан и басо, и убили многих среди джави, и пожгли огнем их дома, и захватили добро их и достояние, женщин и детей, коров и овец без числа.

Царь же поднялся из Вадана в четверг с фитаурари Игнатием, а до того фитаурари был гра-азмач Хэляве Крестос, и ночевал в Дагамо. В пятницу прибыл царь в [землю] Энамора, называемую Габро амба, и там встретили его люди Дамота и агау Аболе Бута, гарцуя на конях своих и прославляя молодечество его. И повелел царь дедж-азмачу Мамо и азажу Вениамину воевать джави, взяв [полки] агау и меча. Выступили они в субботу и не нашли галласов, агау же возвратились вспять, ибо тот день был не их. И когда так случилось, сошли с коней дедж-азмач Мамо и азаж Вениамин и стояли пешими, а когда не оказалось стоявших с ними, сели они на коней и вернулись. В этот день первой субботы разнесся слух, что спрятан скот джави в земле Дамота. Отправились все юноши стана и все воины [полков] Танкання и Баленса и захватили всех коров и овец и коз. Одни зарезали по 10 или по 5, все же число [зарезанного скота] 10 или 20 тысяч. Да пусть считают дома их [владельцев]!