Эфиопские хроники XVII-XVIII веков

И там свидетельствовал авва Синода-митрополит относительно сего митрополита аввы Марка и сказал посреди всех собравшихся: «Истинно дело сего митрополита, что пришел он от патриарха, и по достоинству вы принимаете его. И знал я его, ибо он один из уроженцев страны нашей, и один от учения нашего и веры нашей, и один от монашества нашего и степени сана нашего». И не стали тогда зачитывать писание с печатью патриарха, но оставили до времени, и не стали смещать авву Синоду-митрополита, ибо он, когда смущали его мужи, которых упоминали мы прежде, не последовал совету их и не послушался слов их, но отлучил всех, кто вышел из веры православной, установленной по свидетельству святого Писания. А этого митрополита, что пришел от патриарха, отослали в Сарка и устроили в житии хорошем, ибо невозможно пребывать двум митрополитам в одном стане. А затем приказал царь и провозгласил указ, чтобы не стриглись мужчины и женщины из-за смерти отцов своих, и родичей своих, и матерей своих и чтобы не скакал никакой мужчина, стоя вместе с женщинами [при пляске погребальной][561], из-за смерти всех [перечисленных].

Глава. Начался тэкэмт. И в этот месяц назначил [царь] раса Фареса на должность азмача Бегамедра.

Глава. Начался хедар. 7 хедара[562] спустился царь в Азазо, взяв много парчи и много коров, и выстоял службу до окончания песнопений вместе с эччеге и со всеми иереями. И тогда восседал эччеге авва Иоанн на престоле [своем], а он восседал на своем престоле. А когда встал эччеге авва Иоанн, чтобы возглавить исполнение гимнов и духовных стихов[563], царь встал вместе с ним и стоял, пока не закончил эччеге песнопения. А когда закончил, взял царь эччеге за руку и усадил на престол эччеге как первосвященника одесную себя, ибо был меж ними двумя мир и совет. А духовные стихи эччеге, и стихи Вальда Кэсоса, и стихи Евстафия мы здесь не записываем снова, ибо они записаны в [книге] «Сокровища стихов»[564]. А потом после окончания литургии возвратился царь в чертог свой, возведенный там царем Сэлтан Сагадом[565]. И там устроил он вечерю для всех князей, которые пребывали с ним, и для всех иереев Дабра Либаноса, подобную вечери царя Соломона, и украсил всех иереев Дабра Либаноса одеяниями парчовыми, числом 100 человек. А к вечеру облачился царь в одеяние кафави[566] и лемд[567] и, стоя, поил вином эччеге из золотого кубка, из которого пьет вино сам царь. И там украсил его золотым воротом, где золота было на 150 сиклей[568] серебра, ибо прилепилась душа царя любовью к отцу нашему Такла Хайманоту, как сказано: «Душа Ионафана прилепилась к душе Давида» (ср. I Книга царств 18, 1). А затем назавтра возвратился [царь] в свою столицу Гондар.

Глава. 13 хедара[569] захватил колення[570] Зайо, отец колення Вальда Гиоргиса, бывшего меченосца царя, всех колення, называемых Авраам, и Сарца Кэсос, и Энквай, и Сабхай, и Вальда Хаварьят, и всех чад баляге, называемого Зара Давит, из людей Вага, которые возмутились против царя, когда обуяла их гордыня.