Эфир

Тело обладает болью и вонью. Ему присущи страсть и наслаждение. Его мучают голод и жажда. Оно изнывает от жары и каменеет во льду. О нем слагают стихи и пишут медицинские справочники. В честь него возводят монументы, и им же наполняют морги. Итог его усилий – могила. Но кто предпочел бы остаться без тела? Наверняка, найдутся… Нет, обязательно есть те, кто мечтал и мечтает освободиться от ненавистной, мучительной и уродливой плоти.

Сначала была душа. Она отпала от неба, произвольно… Долгое время она витала неподалеку от Рая. Но всё-таки не решилась стать частью Адамова сада. Так как Бог казался ей не к чему. Однажды она поняла, что гравитация властна над ней. Поддавшись сковывающей силе притяжения, воздушная субстанция ступила на землю. И осталась там же, возлегая вдоль, равнодушная к небесам. Даша стала прахом.

Прах всего лишь – глина и почва, и даже драгоценные камни. Разве в этом есть что-то унизительное?! Нет же, нет! Расплавленное черное золото плавает в недрах праха. Ему подобает имя – стан или корпус. Возвышенно и справедливо. Так как Стан обзавелся удобными дорогами и уютными мостовыми; шопинг центрами и яркими витринами. Соблазнительная реклама побежала по коже великолепно устроенного Корпуса. Фантастические автомобили наполнили артерии нового тела. И Ева назвала его – город.

–… Как насчет – немного прокатиться?

– Тебе наскучил мой сад, Инга?

– Здесь слишком мило. Сосны чрезвычайно высоки и туя излишне зелена. Чересчур уж свежий воздух; и сверх меры опрятно. Я представлю тебе моё железобетонное и такое хрупкое безобразие – оно прекрасно. Ты полюбишь мой мир, я не сомневаюсь. Там свобода.

– Слушай, не могу… И так Адам косо смотрит, да и отец, как червь источил весь мозг… Не сегодня.

– Я поговорю с братом… А что тебе вообще отец?! Ты, поверь мне, уже довольно взрослая девочка. Чего он таскается к вам? Маму ты же отвадила. А этот прилип к Адаму. Правда – достал. Я сама не могу поговорить с собственным братом наедине, всегда твой папаша рядом.

– У меня есть одно тайное местечко… Я иногда скрываюсь там. Бывает на пару часиков, а то и на весь день.

– Это – под какой-нибудь елью сидишь на мху, мечтаешь, и смотришь слепыми глазами на страницу любовного романа. Который уже год открыт всё на том же самом месте.

– Детективный роман…, и только месяц… И не всегда мох и хвоя…

– Какая ты скрытная! До сих пор не проговорилась. Но веди в убежище лесной феи!

– Пока я не готова открыть его, даже тебе.

– Заинтриговала смертельно…

– Ева!..

– Что так загадочно?

– Что именно?! Не поняла иронии.

– Зачем ты так таинственно меня призываешь, довольно глупо изменяя голос? Меня пугает твоя интонация…

– Я вообще-то молчала…Ты что?!

– Ева!..

– Перестань, Инга! Меня это бесит!

– О чём ты?! Я не понимаю твоей истерики!

– Стоп!! Молчи, пожалуйста… Я буду смотреть на тебя.

– Теперь ты меня пугаешь.

– Молчи! Молчи! Пожалуйста…

– Ева!..

– Снова! Но твои губы не шевелятся! Ты думаешь о моем имени или обо мне прямо сейчас? Скажи мне, только честно. Я слышу голос, который меня зовёт. Такое уже случалось. Но это было так давно… Не лги. Ты издеваешься надо мной, и на странный манер шепотом произносишь моё имя?

– Нет! Ты же в упор смотришь на меня. Как бы я умудрилась проделать такой фокус?!

– Не знаю…

– Я собиралась рассказать тебе о старшем брате!

– Ещё один брат? У Адама есть брат?

– У него и у меня, у нас.

– Но…

– Твой муж никогда его не вспоминал… Да, ничего удивительного. Они друг друга ненавидят и не общаются со времени как закончили школу. А я обожаю Кэна!

– Ева!..

– Опять! Боже! Это возвращается… с недавнего времени… ещё до летних дождей. Во время весенних туманов… да… Я так надеялась, что мне показалось…

– В общем, похоже, пора выпить, девочка моя. Я познакомлю тебя с Кэном. Вот он умеет веселиться!

– Хорошо, покажи мне свой мир.

Она поняла, что унылое мучение детства – слышать мысли других, похоже вновь становится частью её будней. «Но почему такое происходит с ней, не с Ингой, например. Та так довольна жизнью и собой. Почему бы ей не испортить немного праздник. Пусть ходила бы и оглядывалась, как дерганная истеричка. Я не хочу ничего знать о всем этом говне, что бултыхается в людях».

Глава 2

«Ноябрь… Такой холодный и ветренный, впрочем, наверное, как в городе…, как везде. Прежде здесь не бывало осени. По календарю, конечно, случалось… Но листья не опадали… Приходило время – они желтели, краснели и снова зеленели. Смерть никогда до этого не посещала сад, и море не бунтовало. Я увижу, как соленая тяжелая вода превратиться в твердь. И по новой ледяной суше обязательно придет тот, кого я не жду. Тот, кто наскучил мне. Он непременно поселится в моём доме, в моем священном убежище…

…Раньше в небе царствовали легкие и солнечные ласточки. Теперь же грязные голодные голуби над головой ищут себе пристанища и покоя. Но мой остров – мир отвратительных жирных чаек».