Эфирное время

– Оплата через кассу, – пробормотал Вова, – а на чай это много. Вы это… насчет железа так бы сразу и сказали. Сколько нужно? И какого именно вам железа?

– Ага, умный! Дошло наконец. Поздравляю, – сибиряк Затянул пояс халата, сделал несколько приседаний, гибко потянулся. И не подумаешь, что у человека нутро гнилое, язва, диета.

– Короче, чего надо и сколько? – прошептал Вова, судорожно двинув кадыком.

– Немного. Всего один спецствол. Но с инструктором.

– Так чего ж вы начали с девок?

– Ну, о девках всегда поговорить приятно, особенно с хорошим человеком. Ты, Вова, хороший человек. А если я в тебе ошибся и ты все-таки ссученный, в бетон закатаю, – произнес сибиряк еле слышно, как бы размышляя вслух, и тут же. вскинув на Вову серые прозрачные глаза, рассмеялся:

– Шучу я. Ты понял? Это юмор у меня такой. Хотя в каждой шутке есть доля шутки. Слушай, Вовик, ты мне честно скажи, здесь у тебя вредных насекомых не водится?

– Что вы! – обиделся Вова. – У нас все стерильно, здание новое, санитарные проверки каждую неделю…

– Дурак, – Петр Петрович сочувственно покачал головой, – ну, дурак. И как только вы, москвичи, с таким куриным умом еще живы? Я тебя о чем спрашиваю? Ну, мозгой-то шевельни.

– А, вы про «жуков»? – догадался Вова. – Нет, в этом смысле у нас вроде чисто.

– Вроде или точно?

– Точно. Но если серьезный разговор, то всегда лучше на воздухе. После массажа хорошо воздухом подышать, полезно.

– Можно выйти на открытый корт. Там сейчас нет никого. Зима.

– Это верно. На воздухе лучше. Но не сейчас. И вообще, ты особенно-то не спеши, пацан, – прищурился сибиряк, – я еще разок хочу в сауну сходить, потом в бассейне поплавать, потом у меня дела в городе. В общем, давай так. Встретимся завтра вечером, часов в семь. Ты свободен?

– Да. А где?

– У тебя номер мобильный не изменился?

– Нет.

– Ну, тогда тебя сам найду, сказку точно, когда и где.

– А кто вам дал мой мобильный? – спросил Вова, но Петр Петрович ничего не ответил, потянулся с хрустом, прихватил свое портмоне, с которым не расставался ни на минуту, и ушел из массажного кабинета, чтобы продолжать оздоровительные процедуры.

Вечером Вова позвонил Климу. Через час они встретились в глубине Измайловского парка, в безлюдном месте. Машину Вова оставил далеко, у метро на платной стоянке. Пришлось идти пешком, сначала по широкой расчищенной аллее, потом по заснеженной дорожке. Следы на снегу были только птичьи и собачьи. Вова не понимал, зачем понадобилась Климу такая конспирация, почему нельзя просто, по-человечески, посидеть в тепле, поужинать в каком-нибудь укромном кабаке.

К вечеру погода опять испортилась. Выл ветер, голые деревья тяжело, медленно раскачивались, стволы трещали, тени веток причудливо и жутко шевелились на твердом снегу, в кругах фонарного света. Небо почернело, казалось, сейчас начнется снежная буря. Вова совсем промерз, стал уже подозревать, что Клим либо кинул его, либо что-то случилось неожиданное, озябшими пальцами достал из кармана дубленки радиотелефон, но тут в свете редких фонарей заметил широкую знакомую фигуру.

– Ну, ты чего? – радостно прокричал он, заглушая вой ветра. – – Я тут чуть дуба не дал. – Давай, выкладывай, что там у тебя, – резко, без всякого приветствия приказал Клим.

Не мудрствуя лукаво, Вова дословно передал разговор с сургутским гостем.

– Значит, так. Человек, видимо, умны судя по тому, как он грамотно тебя пров ряд на вшивость, – заключил Клим, дослушав его до конца.

– Умный! – фыркнул Вова. – Я чуть было не послал его подальше, честное слово. Совсем мне голову заморочил, тот лапши на уши навешал.

– Привыкай, – Клим легонько похлопал Вову по плечу. – Просто так, напрямую, никто заказов не делает. А если такой и попадется, от него надо подальше держаться. Либо придурок, либо ссученный. Третьего не дано. А в общем и целом ты молодец. Держался неплохо.

Похвала Клима значила для Вовы так много, что он даже зарделся от удовольствия.

Они разговаривали, не спеша прогуливаясь по глубокому снегу. У Вовы зуб на зуб не попадал от холода, а Клим шел, словно летом, нараспашку, без шарфа, без перчаток.

– Значит, дальше мы так поступим, – произнес он задумчиво, – Петр Петрович позвонит, ты с ним встретишься. Прежде всего пусть скажет, кто ему порекомендовал обратиться к тебе,

– А если не скажет?

– Торгуйся. Должей сказать.

– А если не станет торговаться? Жалко, заказ неплохой уплывет. Ты сам говорил, сейчас одиноких безработных стрелков пол-Москвы плюс еще при группировках ребята-исполнители. Пять тысяч – это ведь наверняка только аванс или вообще мне за посредничество.

– Исполнитель из группировки ему не нужен, – задумчиво произнес Клим, – не хочет он связываться с организациями. Сам без наколок, говоришь?