Эфирное время

– Не мелочись. Жадным везет меньше.

— Двадцать пять, или выходи на заказчика сам.

— Черт с вами, договорились. Почему вы улыбаетесь?

— Так. Настроение хорошее с утра. Солнышко светит, небо голубое.

— Разве? По-моему, сегодня пасмурно и сыплет противный мокрый снег.

— Это здесь, в Монреале. А в Москве ясно, солнечно, легкий морозец. Я мысленно уже дома.

Они расплатились и вышли из кафе. Павел Владимирович нырнул в антикварную лавку, которая находилась тут же, за соседней дверью. Разглядывая столовое серебро позапрошлого века, он то и дело косился на огромное наклонное зеркало. Оно было расположено таким образом, что отражало всю площадь перед гостиницей. Павел Владимирович дождался, пока высокая широкоплечая фигура пересечет площадь, исчезнет за гостиничными дверьми, и только потом выскочил из антикварной лавки, свернул за угол, добежал до маленькой платной стоянки, где оставил машину.

Руки его дрожали, он никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Белый «форд», взятый напрокат в день приезда, отчаянно засигналил. У Павла Владимировича заныло сердце.

«Не хватало мне сейчас сердечного приступа», — подумал он под визг сирены.

В кармане нашлась упаковка нитроглицерина, он сунул приторный шарик под язык, отключил сигнализацию, рухнул на мягкое бархатное сиденье, зажмурившись, досчитал до пятидесяти и позвонил брату в Москву.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Телефон зазвонил, когда Дмитрий Владимирович плескался в своем ледяном бассейне. Он подплыл к бортику и попросил, весело отфыркиваясь:

— Подай-ка мне трубочку.

На улице было минус десять. Варя куталась в шубку, сидя на лавочке, а розовый бодрый Мальцев, высунувшись по пояс из ледяного бассейна, беседовал с братом, Павлом Владимировичем, который находился в Монреале и, возможно, тоже сейчас торчал по пояс из ледяного бассейна. Они были очень похожи и жить друг без друга не могли. Правда, профессионально их ничего не связывало. Дмитрий Владимирович занимался финансами и политикой, а Павел Владимирович минералогией и ювелирным искусством. Он был одним из лучших специалистов по Фаберже, экспертом по ювелирному антиквариату.

— Что? Слушай, Пашу ля, может он пошутил? Может, это у него такой своеобразный юмор? Так я не понял, кассета уже есть или он только планирует? Да, ну ты, братец, даешь, нашел помошничка! Ладно, прости, не буду. Я понимаю. Как сейчас себя чувствуешь? Прежде всего, успокойся. Ни в коем случае, Паша! Ты понял меня? Не вздумай идти в гостиницу! Он тебя просечет моментально. В котором часу у тебя самолет?.. Так, еще раз скажи номер рейса… Ну вот и хорошо, езжай в свой отель, отдохни, постарайся просто отключиться. Я пришлю за тобой машину в Шереметьево, тебя привезут ко мне, и мы спокойно все обсудим. Да, я понял… Как там погода в Монреале?.. А у нас солнышко, легкий морозец. Ну все, Пашуля, держись, братик. Будь здоров.

Дмитрий Владимирович отдал Варе телефон и легко, пружинисто выпрыгнул из бассейна. Варе в лицо полетел фонтан ледяных брызг. Судя по всему, с утра у Мальцева было замечательное настроение, и, хотя только что по телефону любимый брат Паша сообщил ему о каких-то проблемах, оно ничуть не испортилось. Он чувствовал себя здоровым, бодрым, полным сил.

— Тебе привет от Павла. Слушай, киска моя, ты такая спортивная девочка и не умеешь плавать. Пора научиться. Подай-ка мне полотенце. Спасибо. — Дмитрий Владимирович энергично растер спину, сделал несколько приседаний и наклонов. — И почему ты совсем перестала бегать по утрам, а, лентяйка маленькая? — Он обнял Варю и поцеловал ее холодную щеку. — Вот, потому и мерзнешь, что мало двигаешься. Ладно, пойдем завтракать.

За столом Дмитрий Владимирович погрузился в чтение свежих газет, глаза его быстро пробегали по строкам, которые заботливо выделил для него желтый маркер пресс-секретаря. Варя прихлебывала апельсиновый сок и смотрела в окно. Наверное, завтра придется встать в семь утра, вместе с ним, надеть кроссовки и пробежать пять километров. Ужасно не хочется, но придется. Если бы его жена не ленилась и бегала бы каждое утро вместе с ним, то вряд ли он бы с ней разошелся. Все очень просто. Он бегал один и встретил Варю. Он до сих пор уверен, что это произошло совершенно случайно.

— Какие у тебя на сегодня планы? — спросил он, не отрывая глаз от газеты.

— К двум мне надо в университет, потом хочу к маме заехать.

— Как она себя чувствует?

— Нормально.

— А как у тебя дела в университете?

— Все в порядке.

— Ладно. Мне пора, — Дмитрий Владимирович отложил газету, встал, одним глотком долил свой зеленый чай, — пойдем, проводишь меня.

Когда за его бронированным джипом закрылись железные ворота, Варя вздохнула с облегчением, вернулась в дом, закурила и уселась с ногами в кресло. Если бы можно было вот так сидеть целыми днями, никуда не вылезать из теплой красивой гостиной, никого не видеть и не слышать.