Эфирные контрабандисты

— Не задерживайтесь в круге, гра! — оповестил меня знакомый голос служащего арха на Меланге. — Если вас там несколько таких, сверху может завалить телами!

Я поднялся и отошёл прочь от круга возрождения. Наготы своей я ещё не стеснялся — просто не успел осмыслить — а мне уже всучили штаны и рубаху, указав на дверь в раздевалку. И я поплёлся одеваться, хотя больше всего мне хотелось орать и материться от обиды и злости. Мой дирижабль безвозвратно погиб…

Глава 53

В которой заканчивается целый этап моей жизни и внезапно начинается новый

«Бу-бу-бу-бу! — неслось мужским басом из-за закрытой двери, а потом отвечало девичьим голосом. — Бу-бу-бу-бу-бу!».

Я не слышал, о чём там общаются, но общались явно на сильно повышенных тонах. Такое общение в просторечье вообще-то называется ссорой. И её из кабинета на обозрение Фанта никто выносить не собирался. Так что стоял я у дверей и ждал своей очереди, вспоминая вчерашний день. День, когда я погиб.

Переодевшись в комплект простой одежды в раздевалке, я воссоединился с тремя братцами, Кесаном и Рубари — и отправился в гостиницу. Как нам стало известно, Араэле уже успела куда-то умчаться вместе с Манагором, и мы не стали дожидаться её возвращения. По пути мы имели удовольствие наблюдать поистине эпичное поражение Бонги. Один-единственный боевой дирижабль, невесть как появившийся у Меланги, устроил нашим конкурентам от археологии такое, от чего волосы дыбом вставали. И много времени на то, чтобы разобраться с хулиганами, у него не заняло.

На боку дирижабля красовалась эмблема дома Филанги — солнце в окружении туч. Раньше я её видел несколько раз, но особо не приглядывался. Сам дирижабль был метров шестьдесят в длину — то есть, по сути, был ещё не самым большим представителем своего племени. Зато огневую мощь имел внушительную. Когда мы вошли в гостиницу, в небе рядом с Мелангой уже царили тишь и благодать. Всё, что шумело и бузотёрило — осыпалось на поверхность. А военный дирижабль спокойно и величаво двигался к мачте.

А потом мне принесли костюм и сказали назавтра прибыть в арх… Кроме того, посыльный вернул нам ящик с корабельным накопителем и логосом огня. А ещё нам стало известно, что на скалу самолично заявился личный ужас и самый страшный кошмар Араэле — её папа.

«Бу-бу-бу-бу! Бу-бу-бу-бу-бу-бу! — неслось мужским басом из-за закрытой двери кабинета, и снова женский голос в ответ: — Бу-бу-бу-бу-бу! Бу-бу-бу-бу-бу! Бу-бу-бу!».

Дело шло к развязке. Особенно последнее «бу-бу-бу!» на это прозрачно намекало. В арх, кстати, пригласили только меня. Утром я наскоро позавтракал в кафе и пошёл сдаваться. Рубари в расстроенных чувствах отправился в пустой ангар, братья ушли к дедушке ещё вечером, так что в гостинице один Кесан и остался.

«Бу-бу! Бу…» — сообщила дверь кабинета, прежде чем распахнуться, чуть не зацепив клерка из арха, и явить на пороге Араэле собственной персоной. Очень рассерженной персоной, буквально взбешённой — и никого и ничего вокруг не видящей.

— …Вам обоим икалось! — закончила она, устремляясь куда-то прочь.

— Эли! — из-за двери донёсся расстроенный голос Манагора.

— Оставь её! — этот голос мне был незнаком, зато я догадывался, кому он принадлежит. — Сейчас переспит с тем, что мы сказали, и согласится… Фант пришёл?

— Да, гра! — вытянулся по стойке смирно клерк, едва не зашибленный девушкой.

— Ну зови его сюда…

Если честно, падать на землю с высоты «хрен знает сколько метров» было не так страшно, как входить в кабинет. Если бы мне предложили выбор — я бы ещё раз с неба в лес звезданулся. И я ведь даже имени высокоуважаемого отца Араэле не знал!..

— Гра Фант, гра Сегис ждёт! — тактично и сразу обо всём напомнил клерк.

Я вошёл в кабинет, шагая по дорогому ковру и вдыхая запах не менее дорогой и роскошной — а какой ей ещё есть здесь быть? — пыли. Сквозь стрельчатые окна внутрь помещения падал яркий солнечный свет. Вдоль стен стояли полки с книгами. В дальнем конце комнаты находился огромный стол в виде буквы «Т». За стулом сбоку сидел Манагор, который, заметив меня, сразу кивнул. Во главе стола сидела жопа в дорогих штанах… Ну, вернее, там над столом только жопа и виднелась. Остальная часть высокоуважаемого гра Сегиса находилась где-то ниже…

— Добрый день, гратомо! — вежливо поздоровался я.

— А-а-ра-а-а-а! — с рёвом стукнувшись об стол, что заставило его (стол, то есть) подпрыгнуть, передо мной явился один из самых богатых людей этого мира, гра Сегис: с выпученными глазами, седым ёжиком волос и чуть встрёпанной лопатообразной бородой.

Он ревел как взбешённый медведь, и я понял, что сейчас меня порвут. За что? Да просто так! Я уже понял, что в этом «возвышенном» мире кто богат и смел, тот и всегда прав. Но меня не стали рвать. Гра Сегис продемонстрировал мне и Манагору большой палец, в котором золотом и кровью блестела булавка, и заявил:

— Во! Вы видали, какой бардак? Это что среди документов делает? — спросил он басом. — Фант, ты же капитан! Вот у тебя на дирижабле разве был такой бардак?