Эфирный эликсир

— Покойников боишься? — Усмехнулся Толя Широков. — Так сидел бы дома, птенчик, чё потащился в такую даль?

— Ничего не боюсь, — огрызнулся Рысец. — Просто здесь можно запросто провалиться.

— Вот поэтому умные люди сюда за грибами и не ходят. — Я смахнул со лба капли, которые в меня брызнули от резко дёрнувшейся ветки. — Преступник, из-за этого и возил сюда трупы. Пока какой-то подвыпивший чудак не провалился в старую штольню.

Мы вышли на небольшую полянку и уставились на очень древнюю конструкцию из прогнивших брёвен, деревянные двери в которой висели на соплях. Сверху на штольню была насыпана пустая шахтная порода чёрного цвета. А само сооружение одним концов смотрело на нас, а другим под углом уходило под землю.

— Для гномов что ли сделано? — Проворчал Широков, подойдя к пугающему своей чернотой входу в подземелье. — Высота метр двадцать, максимум.

— Не видишь, вход был засыпан, — пробормотал Рысцов, с опаской посмотрев по сторонам. — Такое чувство, что кто-то в спину смотрит.

— Покойники, б…ь, вылезли из могил, ха-ха, — хохотнул хулиган «Широкий» и решительно, сделал шаг в черноту.

Я тоже двинулся следом, достав из внутреннего кармана плоский фонарик марки «Самара», который пахал на одной большой и тяжёлой прямоугольной батарейке. А за моей спиной, тихо ворча и ругаясь, согнувшись, так же как и я в три погибели, полез Рысцов.

— Б…ь! — Громко сматерился Широков, врезавшись головой в висящую сверху доску. — Чё мы тут хоть ищем?

— Золото и бриллианты, — засмеялся Рысец.

— Смотрите по углам, на полу, — ответил я. — Убийца, когда затаскивал сюда трупы так же полз на полусогнутых, мог что-нибудь обронить, случайно потерять, оторвать пуговицу. Б…ь! — Тихо пискнул я, так как больно локтем зацепился за выступающий сбоку камень.

Мы прошли очень низкому подземному ходу, как внезапно впереди забрезжил свет.

— Сюда, наверное, грибник херакнулся. — Толик Широков кивнул на дыру в потолке, из которой в кромешную темноту пробивался тусклый серый солнечный свет и капали капли дождя. — Дальше всё завалено, хода нет.

— Смотрим все внимательно под ногами, — сказал я скорее сам себе и принялся обшаривать помещение узконаправленным лучом карманного фонаря.

— Фу как воняет, — заныл Рысцов. — Кто набздел признавайтесь?

— Покойники, б…ь, ха-ха, — захихикал «Широкий» и случайно светом от своего фонаря зацепил что-то светлое в малозаметном углублении в стенке штольни.

— Стоп! — Вздрогнул я. — Все светим на правую сторону, ищем в стене углубление. Стоп! — Вскрикнул я и, нацепив перчатки, вынул из такой своеобразной природной полочки светло-серые брезентовые рукавицы.

— Маслом воняют, — пожаловался на неприятный аромат Рысцов.

— Пошли на воздух, — кивнул я. — Пока тут всё не обвалилось.

Когда мы выползли наружу, мелкий унылый дождь к моей радости прекратился. И мы все втроём внимательно стали разглядывать найденную в подземелье вещь. От рукавиц действительно пахло машинным маслом. И вид у них был такой, как будто рассеянный водитель, меняя колесо, оставил на обочине.

— Бля буду, маньяные «перчи», — пролепетал Широков. — Правильно ты говорил, футболист, искать надо машину, то есть «водилу».

— Их, наверное, маньячело надевал, когда труп тащил, чтобы руки не повредить, — сделал резонное предположение Рысцов. — Вряд ли он сюда на своей легковушке заезжал, встрял бы тут навечно. А тащить тело от дороги почти сто метров не меньше.

— Кстати, рукавицы много говорят о личности преступника, — сказал я, спрятав ценную находку в полиэтиленовый пакет. — Наш маньяк из тех автолюбителей, которые не гнушаются сами лечь под машину, поменять масло, подтянуть гайки.

— А какие ещё есть «водилы»? — Спросил «Широкий».

— Такие, которые только ездят. — Махнул я рукой. — Пошли, мужики, нам ещё нужно в Орджоникидзовский посёлок заглянуть.

И тут же подумал: «Неужели интеллигентный лектор Дроздов отпадает? Он наверняка воспользовался бы перчатками, а не промасленными рукавицами, не такое у него воспитание, и это видно по лицу. А так же, скорее всего, отпадает богатенький „мажорчик“, которому папа подарил красные „Жигули“ на двадцатипятилетние. И остаётся парень, заработавший деньги на вахте, на северах. Собственно говоря, а почему нет? Без женского общества там одичал, а тут увидел наших красавиц, вот крыша и поехала. Как ещё одна рабочая версия — принимается».

* * *