Эфиррия. По дороге судьбы

– Как вы узнали? – Талрек растерянно посмотрел на испуганно моргнувшую Эвелину и перевёл взгляд на Кристэна.

– Ты сомневаешься в моих возможностях? – насмешливая улыбка заиграла на губах Кристэна, но вдруг он помрачнел и с ледяным равнодушием продолжил: – Ты, – указал на Эвелину: – завтра в три часа пополудни обязана явиться на тренировочную базу. В столице подходящая для меня только одна – имени Гензера. Пройдёшь через воронку считывания, чтобы я убедился в единицах твоего дара. А там посмотрим – нужна ты мне будешь или нет.

– Я не поеду! – сорвалось с губ Эвелины хриплое. Она вцепилась в руку Талрека как утопающий в соломинку и немного осмелела, ощутив ответное пожатие. – Нет! – произнесла чуть громче и решительно вскинула подбородок.

И пусть в её глазах плескались боль и страх, она не опустила головы, стояла, вытянувшись как маленький воин под насмешливым взглядом Кристэна.

– Ну надо же – не ожидал что ты проявишь смелость. Раньше была как бесхребетное создание, а сейчас… Если это заслуга твоего нового… хм, мужа, то могу даже поаплодировать.

Слова Кристэна сочились таким ядом, что Эвелина едва не покачнулась. Её словно окунули по самую макушку в чан с помоями. На глаза то и дело наворачивались слёзы, но вскинув голову, сдержала их.

– Моя… супруга… никуда… не поедет! – чётко, резко, выделяя каждое слово, гневно проговорил Талрек.

– В моей власти разрушить вашу идиллию как песочный замок. Ты, – Кристэн посмотрел на Эвелину: – принадлежишь мне! А ты, – перевёл мрачный взгляд на Талрека: – заткнёшься, и всеми силами будешь способствовать тому, чтобы она завтра вовремя прибыла на базу. И если меня не устроит её рвение и пунктуальность – лишитесь всего! Ты же не хочешь, чтобы твоя маленькая, грязная тайна стала достоянием властей? Что будет с твоим внуком Та-а-алрек? – едко растянул Кристэн имя оппонента.

Улыбнулся и резко развернувшись, направился к двери. Остановившись на пороге, посмотрел на Талрека и обронил:

– Ты зря тянешь. Никакая реабилитация и никакое лечение твоему сыну не помогут.

Дверь закрылась и супруги на негнущихся ногах, поддерживая друг друга, прошли к дивану. Талрек, опустив голову, погрузился в свои тягостные думы и только тихий всхлип вернул его в реальность. Посмотрев на Эвелину, которая сидела, обняв себя руками, тотчас приобнял её.

– Девочка, посмотри на меня, – попросил, с тревогой заглядывая в глаза супруге.

Но она глядела сквозь него. Тихонько, на грани слышимости всхлипывала и, покачиваясь, впала в какой-то транс. Эвелина не слышала и не видела ничего вокруг. Перед глазами стояло лицо любимого. Все её старания забыть, вычеркнуть его из жизни пошли прахом, рухнули, стоило Кристэну появиться на пороге. И опять вопрос: «за что?», начал терзать душу. «Почему не объяснился, почему не дал ей слова? Любил ли он когда-нибудь или для него их брак был всего лишь забавной игрой?»

– Лина, выпей, – к её губам прислонилось холодное стекло и Эвелина, вздрагивая всем телом от подступающих рыданий, послушно выпила горькую, успокаивающую настойку.

– Вот так, поплачь, тебе надо выплеснуть эмоции, – уговаривал её Талрек, усадив на свои колени и укачивая как ребёнка.

Рыдания Эвелины постепенно стихли и она, всхлипывая и икая, начала выплёскивать супругу свои терзания:

– Он же меня… ик… как нашкодившего котёнка… ик выкинул. Понимаешь? А теперь, – Эвелина отстранилась, вытерла слёзы и схватив белоснежный платок, протянутый Талреком, затрясла им: – а сейчас ему видите ли мой дар нужен! – боль и обида постепенно сменялись злостью.

– Да что он себе позволяет? – девушка вскочила на ноги. – Я ему что – игрушка? Захотел – выкинул, захотел – вернул? Да я… да мы… Надо срочно поехать к главе твоего рода и рассказать ему всё! Он-то его приструнит! Ему…

– Лина, дорогая, – Талрек поднялся на ноги и приобняв разбушевавшуюся жену, повёл на выход, – прими сейчас ванну, и мы поговорим, хорошо? – завёл он девушку в её покои, передавая опеку над ней камеристке.

Эвелина безропотно позволила себя раздеть и погрузилась в тёплую воду. Эмоции штормили и её кидало то в ярость, то погружало в омут душевных терзаний. Покинув купальню, увидела, что горничные собирают её вещи, укладывая в сундук.

– Что вы делаете? – растерянно обвела взглядом суетящихся девушек.

– Хозяин приказал, – отозвались прислужницы.

– Трэл распорядился собрать вас в дорогу, – вмешалась камеристка, вынося из гардеробной дорожный костюм.

– Куда мы поедем? – озадаченно спросила Эвелина, скидывая пушистый халат и вытягивая руки, пока камеристка накидывала на неё тонкое нательное платье.

– Этого, простите, не ведаю, – услышала в ответ и, одеваясь, решила для себя, что Талрек повезёт её к своему главе рода. Воодушевившись этой мыслью, начала двигаться сноровистее и вскоре спешно вошла в гостиную, к ожидающему супругу.

– Лина, уже готова? – не дав девушке задать ни единого вопроса, повёл на выход: – В дороге поговорим. Сейчас нам нужно выезжать.

Уже сидя в эфиркате, Талрек некоторое время напряжённо молчал, избегая взгляда Эвелины и потом со вздохом признался: