Ефрейтор Икс

Павел достал из бокового кармана рюкзака индивидуальный пакет, баночку мази, крикнул шоферу:

– Да прекрати метаться! Уймись.

Но парень продолжал прыгать и приседать, а между пальцев его руки, которой он зажимал укус, довольно обильно сочилась кровь. Павел стоял и с любопытством ждал, когда закончатся ужимки и прыжки. В конце концов, не выдержал, сказал спокойно:

– Я сейчас дальше пойду, а ты продолжай плясать…

Парень, наконец, присел на подножку, посмотрел на руку, неожиданно спокойно проговорил:

– Удавить мало, гада…

– Себя удави! Ты что, собак не знаешь? Чего хватался? За такие дела любая болонка штаны спустит, защищая хозяина. А это зверовая лайка…

Павел озабоченно осмотрел укус. Кровь текла знатно, будто из борова, а в аптечке кроме бинтов и стрептоцидовой мази ничего нет. Ладно, обойдемся подручными средствами… Он сорвал листья подорожника, росшего прямо у колеса машины, пожевал, выплюнул на марлевый тампон, туда же щедро ляпнул мази из баночки, и все это приложил к укусу.

Бинтуя руку, проговорил мрачно:

– Жаль, он тебе совсем манипулятор не оттяпал… А завтра разболится зна-атно…

Парень только покривился. Весь боевой задор из него улетучился. Павел достал из рюкзака флягу с густым спиртовым настоем лимонника, заманихи, золотого корня и кое-чего еще, способного и мертвого из гроба поднять, и закоренелого импотента вылечить, налил колпачок, протянул парню:

– Выпей, полегчает…

– Мне и так легко. Мог бы и побольше налить, жила…

– Обойдешься. Если побольше – сердце лопнет.

Завинтив флягу, Павел полез в кабину:

– Поехали, что ли…

– Ну, ты и наха-ал… – с восторгом протянул шофер.

Но в кабину залез. Морщась от боли, положил забинтованную руку на баранку. Покосился на все еще ворчащего Вагая, устраивающегося под ногами Павла, пробормотал уважительно:

– Добрая собачка. С таким не страшно в тайге…

Долго ехали молча. Наконец машина уперлась в сплошную стену осинника. Павел вылез из кабины, вскинул на плечи свой тощий рюкзак. Вагай пулей вылетел наружу и исчез в кустах. Этим он, видимо, демонстрировал, что больше ни под каким видом не полезет в эту вонючую коробку.

– Дай бог, что ты там и останешься, – дружелюбным тоном пожелал шофер, со скрежетом переключая скорости.

Не обращая больше на него внимания, Павел глянул на компас, и шагнул прямо в стену деревьев. Позади, со свирепым ревом машина выдиралась из осинового мелкотняка.

…Лежа в больнице, Павел долго не мог вспомнить, что он уже не научный сотрудник Университета, и не преподаватель, а в экспедиции Батышева участвует по договору. И ко всему, что произошло с Павлом за последние пару лет, имеет прямое отношение Гонтарь. И тогда мысль так же вертела хвостом и не давалась в руки. Так что пришлось осторожненько по ступенечкам подниматься, по кусочкам склеивать мозаику. Для начала в памяти всплыла первая экспедиция, в которую он ходил с Батышевым.

К третьему курсу здоровье его укрепилось окончательно, он даже стал сильнее, чем был когда-то. Несмотря на то, что тренировался пять раз в неделю, часа по три-четыре, ходил в отличника. Окончательное знакомство с Батышевым как раз и произошло на третьем курсе. В зимнюю сессию Павел сдавал ему экзамен. Как всегда, взяв билет, демонстративно уселся за первый стол. Батышев славился своей требовательностью, так что за последними столами отчетливо шелестели шпаргалки, а профессор чуть заметно усмехался в седую бороду. Подготовившись, Павел подсел к столу профессора. В билете было три вопроса, как и обычно. Павел отвечал исчерпывающе, не делая пауз после предыдущего вопроса. Ответив, выжидательно уставился на Батышева. Тот удивленно смотрел на него, наконец, коротко хохотнув, сказал:

– Впервые в жизни не знаю, какой дополнительный вопрос задать… Вы что, наизусть учебники учите?

– Да нет, внимательно слушаю на лекциях, и стараюсь понимать все сразу, не оставлять на потом.

Взяв зачетку, он спросил:

– Со здоровьем-то как?

– Все нормально.

– А у кого лечились? Может, я вам кого порекомендую? У меня в мединституте знакомых полно…

– Да нет, спасибо… Я по самой современной методике лечусь; дозированной физической нагрузкой.

– Ну что ж, удачи вам…

После летней сессии Батышев сам пригласил Павла в экспедицию. Это была удача, под его руководством делать курсовую работу. В экспедицию, которая планировалась всего на месяц, они пошли вчетвером; сам Батышев, два его аспиранта, и единственный студент – Павел.

Батышеву захотелось забористую статейку в научный журнал жахнуть, ну, а аспиранты для диссертаций материалы собирали. В то время Павел еще не знал, что большинство профессоров сами статей не пишут, их пишут аспиранты за скромную честь быть соавтором профессора. Один Батышев сам писал свои статьи, и упрямо не лез в соавторы. А некоторые расторопные аспиранты сами предлагали.

Когда собирались, Батышев, с сияющим, помолодевшим лицом, говорил: