Ефремыч и Фанечка

Покинув Зелейку и свернув в проулок, Ефремыч уже через несколько минут очутился на соседней улице. Дома на ней были двухэтажные, с балкончиками и обязательными палисадниками.

Дверь в подъезд, отворившаяся бесшумно, впустила его внутрь, мягко захлопнувшись за спиной. На лестнице обнаружилось неожиданное препятствие, из-за которого его квартира, до которой, казалось, рукой подать, стала недосягаемой.

— Извините, пожалуйста, я сейчас освобожу лестницу, — затараторило эфемерное создание в лёгком кисейном сарафанчике, с трудом балансируя на тонких высоких каблуках босоножек и старательно размахивая белоснежным платочком, отчего сумки, чемоданы и котомки, загромоздившие ступеньки, начали хаотично, едва не сталкиваясь, двигаться вверх, влетая в распахнутую дверь соседней квартиры.

И действительно, через пару минут затор, возникший на лестнице, был ликвидирован, и Ефремыч поспешил скрыться за своей дверью, боясь признаться самому себе, что ведьма, поселившаяся по соседству, произвела на него приятное впечатление, несмотря на вызывающую одежду и некоторую безалаберность.

* * *

Через неделю Ефремыч снова увидел девушку. В дверь к нему постучали и он, как был — пыльный, уставший и заросший — распахнул дверь, решив поинтересоваться, кто из соседей был так смел, чтобы сунуться под горячую руку оборотню, только несколько часов назад вернувшемуся в человеческую форму.

В дверях стояла соседка, держа перед собой блюдо с пирогом, которое она тут же чуть не вывернула на пол, увидев его. Не дав тарелке разбиться, он лихо поймал ароматную выпечку и вопросительно посмотрел на гостью.

— Вот… пирог испекла… — произнесла феечка, заикаясь, — познакомиться хотела… по-соседски…

— Как зовут? — поинтересовался Ефремыч, стараясь не сильно принюхиваться к пирогу — возвращение в человека потребовало, как всегда, много магических и физических затрат, так что жрать он хотел как волк.

— Фанечка, — представилась соседка и поправилась, — то есть Фаина.

— Так вот, Фаина, — взрыкнул Ефремыч, тут же неожиданно огорчаясь, что соседка вздрогнула то ли от испуга, то ли от неожиданности, — чтобы не было недопонимания или каких-то проблем… Я — оборотень, нелюдимый и грубый, так что будет лучше, если мы ограничим своё общение кивками при встрече на лестнице. Ясно?

Ожидаемой реакции не последовало. Феечка не убежала с криком, не забрала тарелку с пирогом и, что удивительно, не засветила ей Ефремычу в глаз.

— Не совсем, — произнесла она и неожиданно посмотрела прямо в жёлтые глаза. — Я человек культурный и ограничиваться безликим кивком ближайшему соседу совершенно не собираюсь. Звать вас как, оборотень?

— О, и заикаться перестала, — хмыкнул Ефремыч, с удивлением понимая, что его, кажется, совсем не боятся. — Родители Николаем назвали, Ефремовичем. Так что, если уж тебе заблажилось, так и зови — по имени-отчеству.

— Чаю нальёте, Николай Ефремович? — поинтересовалась Фанечка, протискиваясь мимо хозяина в дверь и задевая его при этом бедром.

«Точнее, суповым набором, — усмехнулся Ефремыч, сразу раскусив соседку. — Ишь, молодая да ранняя. Ещё молоко на губах не обсохло, а туда же… Соврати-и-и-и-тельница!»

Недобрым взглядом посмотрев вслед пигалице, точнёхонько отправившейся на кухню, он двинулся следом, с грохотом поставив пирог на стол. Несчастная тарелка жалобно звякнула, намекнув на то, что недалека от того момента, когда расколется.

— Вы любите абрикосы? — как ни в чём ни бывало, поинтересовалась гостья. — Маменька изволили прислать мне с ними посылку. Видеть уже их не могу, а выкинуть жалко. Вот, перерабатываю.

От пирога, действительно, умопомрачительно пахло этим южным фруктом, и Ефремыч, мысленно махнув рукой на наглость новой знакомой, решительно пристроился к тарелке, молча подозвав нож из ящика кухонного стола.

— Там в холодильнике молоко должно быть, достань, — распорядился он и махнул ножом в сторону висящего на стене шкафчика. — Если хочешь чаю, заваривай сама.

Гостья, не споря, тот час же последовала его совету и вскоре они сидели напротив друг друга за столом и воздавали должное быстро уменьшающемуся пирогу, запивая его холодным молоком и горячим чаем.

* * *

Фанечка оказалась приезжей с юга. Несколько лет назад она окончила Китеж и сбежала в Москву от родителей, мечтавших поскорее выдать дочку замуж и обзавестись внуками.

— Я боевой маг! — возмущалась феечка, сверкая голубыми глазами, и злилась, видя недоверие Ефремыча. — Да, боевой, не смотри на меня так! А они кричат — замуж!

— Ты не похожа на боевого мага, — ухмыльнулся оборотень. — Они комплекции немного другой и платочками не машут.

— Ага, — согласилась Фанечка, — им больше посохи подходят, это точно. Только я-то не из тех дуболомов, что в дружине потом служат. У нас другие задачи и другое исполнение, а платочек это так, мелочи.

Ефремыч покачал головой — странная девушка, уж настолько бесхитростная, что мысли дурные лезут в голову. Не может боевой маг быть настолько болтливым. Что это? Просто врёт, чтобы понравиться, или наоборот, проверяет? Но кому и зачем он сдался? Хотя работа у него серьёзная…