Егерь

Ага, если ругается, значит, в норме. Я поспешно пристроился рядом, обнял, прижался всем телом. Это она правильно сказала, сейчас нам нужно именно согреться хоть немного. А потом уже можно будет подумать, как из этого подземелья выбираться.

Просидели так с четверть часа. За это время мой организм полностью избавился от последствий пребывания в геле, как и предсказывал благоприобретенный «внутренний искин». Легкие заработали в полную силу, от головокружения не осталось и следа, да и зрение больше напрягать не приходилось – окружающая обстановка обрела четкость и яркость красок. Галя перестала дрожать, пупырышки на коже разгладились, сама она порозовела, а кровь побежала по жилам веселее. Надо признать, немаловажную роль в этом сыграло термобелье – хоть и разодранное, но исправно выполнявшее свою функцию. Правда, предварительно пришлось избавиться от верхней одежды и обуви – залившаяся в них вода сводила на нет все усилия спец-ткани. Еще я по примеру Гали натянул верхнюю часть термокомбеза – видок получился тот еще. Рукава сидели плотно, так что не сползет, а что расхристанный – так не беда. Я не красна девица, чтобы прелести прятать.

В общем, отогрелись настолько, что начало в сон клонить. И все бы ничего, да только уж очень неподходящее место для отдыха. Стремно здесь спать, того и гляди, очередной монстр пожалует… А вот и он, легок на помине: метрах в тридцати от нас поверхность воды вспучилась горбом, и из ее глубин с каскадом брызг вынырнуло нечто, напоминавшее здоровенное кожистое яйцо. Уже в воздухе оно трансформировалось в знакомую летучую тварь с локаторами на башке. Не успел я толком испугаться, как существо взмахнуло перепончатыми крыльями и неспешно полетело в дальний конец помещения. Что произошло дальше, рассмотреть удалось не очень четко, но у меня создалось впечатление, что зверушка скрылась прямо в стене. Одновременно с этим явственно потянуло свежим воздухом, как будто дверь кто-то приоткрыл и в комнату ворвался порыв ветра. Ага, значит, где-то в той стороне есть выход. Замечательное известие. Посему хорош бездельничать, пора уносить ноги. Системе контроля веры нет, искусственный интеллект, какого бы он происхождения ни был, по определению непредсказуем.

Я осторожно высвободил руку, зажатую между лопатками задремавшей Гали (понятно, почему появление летучей твари без визга обошлось) и каменным монолитом. Девушка привалилась спиной к стене и вскрикнула, просыпаясь. Одарила меня испуганным взглядом, машинально прижала обрывки термокомбеза к груди, неловко шевельнувшись, и скривилась от боли.

– Ты чего? – опешил я.

Не хватало еще, чтобы она чего-нибудь поломала. Вряд ли тогда выбраться сумеем.

– Спину жжет, – прошипела девушка сквозь зубы.

– Сильно?

– Чувствительно.

– Дай посмотрю.

Галя нахмурилась, припомнив былые обиды, но решила не вредничать: послушно поднялась на ноги, повернулась лицом к стене и решительно заголила спину. Вот за это я ее и люблю – не только красавица, но еще и умница. Прекрасно понимает, когда можно норов показать, а когда лучше не нарываться на грубость.

Источник боли обнаружился сразу же: на левой лопатке красовался внушительный ожог, чуть ли не с мою ладонь размером. Я задумчиво хмыкнул и осторожно дотронулся до багрового пятна пальцем. Галя дернулась и зашипела:

– Ты чего там делаешь?! Осторожнее!

– Стой спокойно, сейчас легче будет. – Я легонько подул на пораженное место. – Ну как?

– Никакой разницы, так же печет.

Что-то тут не так. Я присмотрелся к пятну внимательнее. При поверхностном изучении ничего необычного: участок кожи неправильной формы с характерным покраснением. Ожог первой степени, волдырей нет, даже мелких. Но стоило лишь глянуть чуть под углом, и стало ясно, что я ошибся. Наружный, самый грубый, слой не поврежден, такое ощущение, что это результат капиллярного кровотечения. Однако у свежего, еще не налившегося фиолетовым синяка цвет другой. А тут глубокое бордо, как у вин лучших сортов. А если присмотреться, то еще и узор проявляется, правда, на небольших участках. Если захватить все пятно, то ничего особенного, а сфокусируешься на клочке – и вот он, орнамент. Причем до боли знакомый. Как бы даже не штрих-код. Твою мать! Это явно не к добру. Знать бы еще, что за чертовщина…

«Кодированный информационный блок. Болевые ощущения вызваны изменением пигментации внутренних слоев кожи. Исчезнут в течение стандартного часа».

Ну спасибо! Вот только этого нам сейчас не хватало! Чертов ИИ, похоже, часто я тебя материть буду. На фига, объясни мне, идиоту?!

«Часть кода активации второй ступени Программы».

Все, абзац! Я в сердцах сплюнул и успокоил взволнованную спутницу:

– Все в порядке. Обычный ожог, даже без волдырей. На пляже сильнее обгораешь. Придется потерпеть, аптечку взять негде. Если будет больно, скажи. Поцелую.

– Дурак!

– Я тебя тоже люблю.