Егерь

– Как скажете, – хмыкнул я и направился следом за проводником, не забыв кликнуть Петровича.

Кот дисциплинированно пристроился рядом и далеко не отходил, хотя периодически бодал башкой мои ноги и то и дело забрасывал недоуменными образами-вопросами, когда натыкался на что-то непонятное. Я в ответ посоветовал на непонятки забить, поскольку сам оказался в аналогичном положении – вокруг уйма всякого-разного, но почти ничего знакомого. А вот Викентий чувствовал себя здесь как рыба в воде и умудрялся по ходу дела давать подробнейшие описания всему и вся. Сначала он провел нас длинным коридором с дверями по обеим сторонам – это оказался административный блок с личными кабинетами сотрудников, каковых было ровно двадцать штук. Попутно Егоров пояснил, что в персонале биолаборатории числится пятьдесят четыре человека, включая меня. На мой недоуменный вопрос, почему же тогда кабинетов так мало, пояснил, что почти все они двухместные, плюс у некоторых особенно продвинутых (и особо ценных) специалистов есть совсем крошечные индивидуальные боксы непосредственно в лабораторных помещениях. Заодно выяснилось, что нам с Петровичем тоже положен кабинет, куда нас Викентий незамедлительно и отвел. Комнатушка после каюты размером не поражала, к тому же располагалась неудобно, рядом с туалетами. В принципе, параллельно – звукоизоляция на высоте, а запахи в современных клозетах отсутствовали как класс. Поэтому подобное соседство доставляло ровно одно неудобство: сразу был ясен социальный статус хозяина помещения. Ладно, пусть считают меня тупым солдафоном, мне же проще. А так вполне нормально: рабочий стол со встроенной информсистемой, шкафчик одежный и еще один, для документов, плюс удобное пластиковое кресло. Что еще нужно, в сущности? В общем, кабинет нам с Петровичем понравился.

Затем Викентий провел нас по лабораториям, коих оказалось целых шесть штук. Чем они отличались, я не очень понял: оборудование всюду было однотипное, разнившееся разве что в деталях. Из объяснений Егорова я уяснил лишь, что специализация разная: где изучают насекомых, где млекопитающих, где птиц, и все конечно же с приставкой «псевдо». Насчет птиц я усомнился – убедились уже, что на планете их нету. От слова совсем. Но на это Викентий резонно ответил, что узких специалистов в составе биолаборатории нет, и орнитологи запросто могут заняться изучением местных «летучих мышей». И еще любопытная деталь: повсюду суетились белохалатные сотрудники, все куда-то спешили, перетаскивали какие-то коробки и ящики, кое-где еще только распаковывали оборудование. На нас внимания почти не обращали, разве что один малахольный лаборант испуганно матюгнулся, едва не наступив на Петровича. Тот в ответ обложил его трехэтажным кошачьим матом, понятным только мне, и на этом инцидент исчерпался.

В самом последнем, шестом, лабораторном блоке мы неожиданно натолкнулись на Галю Рыжик. Здесь суеты было поменьше, да и бокс выглядел куда серьезней: длинный ряд огромных колб литого стекла с мешаниной проводов и шлангов, отгороженный толстенным бронепластиком закуток, четыре излучателя по углам – явно помещение повышенной биологической опасности. Я даже разглядел под потолком несколько сопел системы пуска усыпляющего газа. Несмотря на архаичный вид, лаборатория производила солидное впечатление. Противоположная от колб сторона зала была разделена перегородками чуть выше человеческого роста на несколько индивидуальных закутков с лабораторными столами, заставленными микроскопами и прочей ученой лабудой, и в двух из них работали люди. Бокс с парой лаборантов-ботаников мы оставили без внимания, а вот в кабинетик с миниатюрной девушкой, склонившейся над дисплеем электронного микроскопа, свернули по настоянию Викентия.

– Как успехи? – поинтересовался Егоров, неслышно приблизившись к биологу сзади.

Надо сказать, лабораторный халат облегал ладную фигурку весьма аппетитно, а из-под белого чепчика торчали рыжие локоны. Именно в этот момент у меня зародились первые подозрения насчет личности хозяйки кабинета, которые сразу же и подтвердились: та вздрогнула и вызверилась, резко повернувшись к Егорову:

– Викентий Федорович! Потрудитесь впредь стучать!

Ага, точно Галя! Голос не перепутаешь, а уж с этими истеричными нотками вообще ошибиться невозможно – по первой нашей встрече памятны. Лицо девушки скрывалось под медицинской маской, но глаза я узнал моментально.

– Да ладно вам, Галечка! – Викентий выставил руки в защитном жесте и попытался оправдаться: – И в мыслях не было вас пугать, лапочка, просто мы с коллегами решили поинтересоваться, как дела. Я им лабораторию показывал…

Но, видимо, настроение у Галины сегодня было отвратительное, потому что Егоров своими словами положение только усугубил.

– Викентий Федорович! – ледяным тоном сказала она, уперев руки в бока. – Немедленно покиньте мой кабинет! И впредь не заходите без разрешения, и особенно не приводите ПОСТОРОННИХ! И тем более с ЖИВОТНЫМИ!!! У меня здесь все стерильно. – На этом Галина посчитала показательную порку законченной.