Егерь

Следующему трупу я уже не удивился, поскольку был морально готов. Разве что его внешний вид поразил: знакомый черный скафандр «особистов» и глухой черный же шлем с затемненным забралом. Увидели мы его издалека, причем первым среагировал я, а не Петрович, который был слишком занят исследованием странно изломанного деревца. Судя по его эмоциям, вынюхал кого-то близкородственного, и я с трудом привлек его внимание к высоченному муравейнику, на склоне которого распластался лицом вверх мертвый безопасник. Жилище хищных насекомых располагалось под мощным деревом, крона которого терялась где-то в небесах, и другой растительности за исключением чахлой травы рядом не наблюдалось. На красной глине отчетливо выделялись следы. Картина была странная: сначала четыре цепочки шли вместе, то и дело пересекаясь, потом одна отделялась без всякой видимой причины и заканчивалась у муравейника. Судя по отпечаткам, несчастный некоторое время топтался у полутораметровой высоты «замка», а потом с размаху на него лег и принялся перекатываться со спины на живот, вызвав многочисленные завалы. Понятное дело, жильцам это очень не понравилось – вон, до сих пор в растрепанных чувствах. Так что я предпочел благоразумно замереть в десятке шагов от муравьиного жилища, и заодно придержал напарника, вознамерившегося было обнюхать крупных рыжих насекомых с впечатляющими жвалами. Те деловито сновали по склонам и трупу, ныряли в сочленения скафандра и возвращались, нагруженные – дармовой свежатинкой.

– Чего это он в муравейник полез? – поинтересовался я вслух. – А, Петрович? Не знаешь? Вот и я не знаю… База, картинку получаете?

– Получаем, – заверил меня знакомый голос. – Спасибо, без обеда по вашей милости остались.

Это точно, зрелище крайне мало аппетитное. Тем не менее я пересилил себя и врубил увеличение, зафиксировав объектив камеры на нагрудном знаке покойного. «Онни Мякеля, сотрудник службы безопасности компании „Внеземелье“, отдел особых операций. Статус: жизненная активность отсутствует», – в очередной раз выдал вычислитель. А то я сам не вижу, что отсутствует. Напрягало другое: что человек из ведомства Линдеманна забыл в компании ученых?

– Безопасник, – задумчиво протянул я. – Товарищ майор, а?

– Забей! – немедленно отозвался комбат. – Ближе можешь подойти, а то издали повреждений не видно.

– Страшно, – честно признался я. – Муравьи шутить не любят. А у этих видели какие жвалы?

– Придумай что-нибудь, – приказал Исаев. – Что хочешь, но чтобы доказательства были.

– Есть. – Я задумчиво повертел головой, встретился с взглядом желтых кошачьих глаз. – Ага, Петрович! Ты-то мне сейчас и поможешь.

Напарник понял меня с полуслова и с готовностью сорвался с места, незримой тенью растворившись в зарослях. Ждать пришлось недолго: уже минут через пять он вернулся с местной «птичкой» в пасти. Та уже даже не трепыхалась – Петрович к порученному делу отнесся серьезно. Я забрал у него добычу, шикнул на прорезавшегося было на общем канале какого-то незнакомого биолуха – хрен вам, а не образец! – и ловко забросил трупик к муравейнику. Тушка упала где-то в метре от обиталища насекомых, то есть примерно там, где я и намечал. Против ожидания рыжие мураши к явившейся с неба добыче остались равнодушны: один из них пробежался по «птичке», попробовал ее на вкус и деловито скрылся в лазе у подножия «замка».

– Петрович, тащи «летуна», – со вздохом приказал я чуть позже, так и не дождавшись атаки «хыщников». – Осторожней только.

Напарник с задачей справился блестяще: бесшумно подполз к тушке, приник к земле на расстоянии вытянутой лапы и подцепил ее когтем на манер куска колбасы. Забавно получилось, как это коты умеют, особенно когда харчи со стола воруют. Потом схватил добычу в зубы, медленно попятился от муравейника, не сводя с него настороженного взгляда, и бросил «птичку» у моих ног.

– Дубль два! – Я повторно закинул тушку на муравьиную кучу, на этот раз точно на склон, почти в самую середину. – Петрович, наблюдай.

Результат и сейчас проявился далеко не сразу. Сначала из лазов выбралось несколько насекомых, которые тщательно обследовали нежданный подарочек, и лишь затем небольшая, особей на сто, кучка мурашей принялась деловито утилизировать провизию. Окончания процесса мы ждать не стали, и так все ясно – здешним рыжим муравьям далеко по агрессивности до африканских аналогов. А я вообще перестал что-либо понимать. Как, скажите на милость, можно умудриться быть съеденным заживо этими заторможенными насекомыми? Это надо было долго и упорно лежать, испытывая адскую боль от множества укусов, или уже быть мертвым, когда на муравейник упал. Или, по крайней мере, тяжело раненным. А на трупе внешних повреждений нет, это я отчетливо вижу. Придется поближе рассмотреть.

– Петрович, к мурашам не приближайся, – скомандовал я, терзаемый смутными сомнениями, и решительно шагнул к «замку».