Егерь

– Позвонили знакомые. У меня много старых знакомых среди иных. Сказали, что агенты безопасности Империи обыскивают все подземные туннели на территории резервации и осматривают оборудование. Всю свою жизнь я прожил так, – мужчина расстегнул рубашку и закатал рукав, предъявляя Роден и Зафиру свой рубец. Я надеюсь, что больше так жить я никогда не буду.

– Значит, вы что-то еще знаете? – улыбнулся ему Зафир.

– Я знаю, что раз брат Императора и его невеста пришли в мой дом за ответами, значит, кто-то скоро поплатится за все, что сделал. Передавайте привет Императору от меня.

***

Зафир остановился у машины и повернулся к Роден. Она уже успела прикурить елотку и с прищуром глядела на него в ответ.

– Почему мне кажется, что ты знаешь, где его искать? – спросила она.

– Потому что я знаю, где его искать, – кивнул Зафир и активировал браслет. – Сова. Собирай группу и подкрепление. Нужно оцепить периметр вокруг свалки мусора на Орендрейв, куда предположительно могла попасть Соня Частик на мусоровозе. Просканировать дронами всю территорию.

– Там же расположен автоматизированный завод по переработке отходов, – ответил Сова. – Территория всего комплекса около квадратного километра. Силами действующих агентов бюро нам не справиться.

– Запроси помощь у олманской стороны. Мы с Егерем выезжаем на место, – Зафир отключил вызов и открыл дверь машины. – Поговорим в машине. Садись!

Роден выбросила елотку на асфальт и запрыгнула на пассажирское сиденье. Зафир рванул с места.

– Из переулка, откуда исчезла Соня Частик ежедневно забирают мусор на свалку на Орендрейв, – начал объяснить он. – Соня могла забраться в один из контейнеров и покинуть переулок на мусоровозе, а не по крыше здания, как мы предполагали. Иной сказал, что на корабле его логово нашли в отсеке для сброса отходов.

– Я уже поняла связь. Другие жертвы не могли так же исчезнуть в мусорных контейнерах?

– Мы же не смогли установить, где именно они пропали, – напомнил Зафир. – Возможно, он каждый раз действовал по одной и той же схеме.

– Почему этот иной молчал на протяжении полутора лет? – задалась вопросом Роден. – Подробности этого дела не озвучивали в средствах массовой информации. Откуда он вообще знает детали, особенно про таз наших жертв?

– Он же сказал, что у него много знакомых среди иных. Возможно, кто-то из них рассказал ему о том, что именно мы находим?

– Это не объясняет, почему он молчал все это время и заговорил только сейчас.

– Ему было чего бояться, Роден.

– А теперь он уверовал, что олманцы его спасут? – Роден хмыкнула и отвернулась к окну. – Хорошо, если так… Но может же быть и по-другому.

– «Куда ускользает надежда твоя…» – произнес Зафир.

– «Что пламенем ярости так обжигала?» – спросила Роден.

– «Она ведь сияла, она ведь спасала…»

– Пока я на прочность ее проверяла.

– «Ты тянешься следом и пальцы дрожат…»

– Я рвусь за ней, но ее не нагнать.

– «И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас…»

– Жизнь без надежды – вот он мой крах.

– «Ни марево мыслей, ни тлен всех побед…»

– Не смогут вернуть мне этой потери.

– «Останется горечь о прожитом дне…»

– «В пустом бытие, безвольном и сером».

– «Куда убежала надежда твоя…»

– «Что пламенем ярости так обжигала?»

– «Сквозь трещины этого бренного тела…»

– «Она утекла в закат бытия».

Зафир улыбнулся, глядя на дорогу, и продолжил:

Победы – ничто, когда в них нет потери,

Мы скованы волей и жаждой борьбы.

Надежда и вера не делают дела,

Великие дела творим только мы.

За этим закатом вновь будет рассвет,

Надежда придет, когда явится свет.

Но если опустишь руки сейчас,

Так и останешься гнить при свечах.

Роден смотрела на Зафира. Елотка дымилась в руках и пепел вот-вот должен был упасть на колени. Она никогда не заучивала этих строк наизусть. А ведь стихотворение заканчивалось именно ими. Как будто Зафир только что придумал продолжение, чтобы изменить тон и смысл всего выше сказанного.

– Спасибо, – произнесла она и отвернулась к окну.

– Пообещай мне кое-что, – попросил он.

– Смотря, о чем ты попросишь, – Роден стряхнула пепел в окно.

– Вспомни эти строки, когда будет казаться, что смысла бороться дальше нет.

– Бороться за что, Зафир?

– За жизнь, Роден. Однажды ты уже брала оружие в руки, чтобы лишить себя жизни. Никто из нас не застрахован от второй попытки. Но если однажды тебе будет казаться, что сил бороться больше нет, вспомни эти строки и продолжай борьбу. Пообещай мне это.

– Пообещать не накладывать на себя руки? – усмехнулась она.

– Можно сказать и так…

– «Никто из нас не застрахован от второй попытки», – Роден повернулась лицом к Зафиру. – Что значит «никто из нас?»

– Я просто обобщил, – улыбнулся Зафир.

– Ты пытался покончить с собой? – не унималась Роден.

– Нет. Конечно же нет.

– Почему мне кажется, что ты врешь! – едва ли не прокричала она.

– Тебе это только кажется, – он продолжал смотреть на дорогу.

– К чему ты готовишься, Темный? – напрямую спросила Роден. – Что за чертов секрет, из-за которого ты готов отказаться от меня – своей связанной!