Егерь

Левая рука, взводит курок, правая давит на спусковой крючок. Сноровка, вбитая в меня чужими жизнями, позволяет опустошить барабан всего за один удар сердца. Начальная скорость пули у Миротворца сильно меньше, а потому на каждого рачиоса приходится потратить по две пули.

Твари уже так близко, что я могу в подробностях разглядеть засохшую кровь на клыках, немигающие чёрные глаза и вставший дыбом шипастый хвост.

Одному уродцу прошивает грудь, а следом и горло. Второму свинец дробит колено и влетает в распахнутую от боли пасть. Третий уворачивается от одного гостинца. Подпрыгивает. Его лапы взмывают ввысь, норовя распороть меня от горла до паха, и я кладу последний выстрел почти в упор.

Снизу вверх под челюсть пташки.

Фонтанчик выбитых мозгов орошает траву.

Тварь отлетает прочь.

Расслабляться рано, и я автоматически подбираю и перезаряжаю вначале Анаконду, а потом и Миротворца. С ним приходится повозиться существенно дольше.

Тут и гильзы выбиваются экстратором по одной за раз. И рама у старичка монолитная замкнутая. Без всяких этих ваших откидных барабанов. Ишь чего удумали! Загонять шесть патронов одним махом! О нет, тут нужен индивидуальный подход.

И всё же чужое мастерство позволяет сделать даже этот процесс гладким и относительно быстрым. Если любой солдат нашей необъятной заснеженной родины должен уметь разбирать и собирать Калашников с закрытыми глазами, то Стрелки Гилеада ожидали аналогичного навыка от своих подмастерий по револьверам. Небольшое, но важное уточнение — по всем существующим модификациям револьверов того мира.

Патроны один за другим ныряют в каморы, и я убираю запасное оружие в кобуру. Может ещё пригодиться сейчас.

Замираю, сканируя пространство. Пороховые газы уже сдуло порывами ветра, поэтому вокруг меня витает постепенно исчезающий смрад чужой крови и внутренностей, аромат полевых цветов и вереска. Всё это мешает засечь приближение возможного противника. Будь у меня на загривке шерсть, она бы встала дыбом.

Я пытаюсь уловить движение, угрозу, что угодно, но вокруг шумит лишь ночной ветер. В голове прокручиваются события последней минуты.

В обычной обстановке это было не так заметно, но в бою мои скорость и координация здорово показали себя. Не уверен, что смог бы положить такое количество целей за раз на прошлой ступени Ловкости.

Тело реагировало гораздо быстрее. Оружие меняло цели почти молниеносно. Даже назад я отходил, покрывая солидную дистанцию за один шаг.

Теперь о грустном.

Во-первых, я проштрафился и чуть не подох. А всё потому, что слишком положился на своё чутьё, пределы которого я до сих пор толком не понимаю. Стоило смениться ветру, что прошло мимо меня, как я потерял своё главное преимущество. Как в раннем обнаружении врага, так и в незаметности.

Во-вторых, я чуть не отъехал, потому что всё ещё не знаю полный перечень ограничений, наложенных на меня классом и Сопряжением. Нельзя стрелять с двух рук? Боже, какой бред!

В-третьих, пожадничал, конечно. Толком ещё не восстановился после повышения ступени, а уже полез в бой.

Олли бы лишь горько вздохнул да покачал головой, узнай он о такой глупости. Ну да нечего сокрушаться. Сейчас главное собрать законные трофеи и унести живым ноги.

Проклиная грёбаные заросли, я ищу кристаллические цветы. Из восьми убитых врагов, лишь пятеро готовы поделиться арканой. Закономерно, поскольку Миротворец — не оружие Сопряжения. Со своими способностями тушки тоже не спешат расставаться.

Пять одинаковых сообщений возникают перед глазами.

Получено 374 единицы арканы.

Нос улавливает вонь рачиосов с нового направления, и я бегу прочь, пригибаясь к траве. Позади стягивается кольцо врагов. Меня спасает только то, что сейчас я двигаюсь по ветру. Они не чуют меня, но очень хотят.

Ожесточённое верещание подгоняет, заставляя мчаться изо всех сил. Бег под горку даётся легче. Холм остаётся позади, и через десяток секунду я влетаю в ручей. На мгновение окунаюсь и на полном ходу около минуты бегу по его руслу. Надеюсь, это поможет сбить след.

Вскоре мне удаётся оторваться.

В пещеру я вваливаюсь взмыленный и изнурённый до крайности. Стимуляторы давно перестали действовать. Хочется просто отключиться. Однако я заставляю себя поесть и разом вливаю в Резонанс аркану на пять звёзд.

В груди разгорается пожар, и сознание гаснет.

Глава 10

Я просыпаюсь от оглушающего ржания коня. Чарли вжался в стенку пещеры и стучит копытами едва ли не у меня на голове. Всё его поведение выдаёт дикий испуг, и есть отчего.

В наш отнорок пытается забраться гигантский, мать его, червяк[1]. Маскировочная сетка уже почти исчезла в открытом зёве, лишь последние стропы торчат наружу. И всё, что останавливает дорогого гостя от плотного завтрака, это собственные размеры. Он банально не влезает в неширокий лаз.

Я вижу круглую пасть в обрамлении длинных жёлтых клыков. Своим усиленным чутьём ощущаю дичайший смрад из желудка твари. Словно там сгнило тонн эдак шесть говядины, оставленной на солнце.