Егерь

— Не переживай, малыш, по нам они вести огонь не станут. Кнес просто напоминает, кто в Пустоши, по его мнению, главный. Как только мы сядем, орудие нам уже не будет угрожать, поскольку для успешного попадания по «Ермаку» им придется разнести в хлам одну из своих башен. К тому же, он сам за нами посылал своего опричника. Кнес определенно ждет нас, и мне кажется, мы ему нужны так же сильно, как и он нам.

— Кстати, если кому интересно, кнесов посыльный уже очнулся и хочет по малой нужде. Грозится испачкать нам тут все, — сказал Оан, выглядывая из приоткрытой переборки грузового отсека.

Герман скривился.

— Что ж, нужно развязать уже гостя и позволить ему привести себя в порядок. Негоже вести его к великому кнесу обгадившимся.

— Нам, кстати, тоже было бы неплохо подготовиться к встрече, — сказала Мария, провожая взглядом техника. — Только прошу тебя, Оан, не пускай его сюда. Меня и так полдороги тошнит от одной мысли о его амбре.

Я думал, что Мария пошутила, но, взглянув на нее, понял, что она говорит вполне серьезно. Еще недавно она заливисто смеялась вместе со мной и Германом, а теперь на ее посеревшем лице читались отвращение вперемешку с дикой брезгливостью. Тут и до нас донеслись запахи грузового отсека.

— Поздно, — еле сдерживая рвотный позыв, сказала Мария. — Пойду лучше в кабину пилотов, свои потные парни как-то роднее. Готовьтесь, ребята, мы идем на посадку.

Герман проводил девушку пристальным взглядом, но ничего не сказал.

— Что ж, — обратился он к технику, — давай приведем в порядок нашего гостя, а заодно объясним причины его временного заточения.

Мы прошли в грузовой отсек. Оан, не особо церемонясь, грубо поднял Грижу с пола. Герман одним точным движением разрезал на руках сотрапезника веревки и сказал:

— Надеюсь, ты понимаешь, почему нам пришлось действовать столь радикально?

— Кнес в любом случае узнает об этом, — потирая затекшие руки, ответил Грижа. — Но если вы вернете мне мое оружие, я, быть может, не стану настаивать на вашей публичной казни.

— Думаю, это решать не тебе, сотрапезник, — так же холодно ответил Герман. — Великий кнес не ради развлечения послал за нами. У меня есть то, что важнее его оружия и планов на будущее.

Грижа хрипло рассмеялся:

— У вас больше ничего нет на этой земле. Ваш курень вам более не принадлежит, насколько я понимаю.

Герман взглянул на Оана. О взрыве на озере Грижа знать не мог, а потому, скорее всего, считал, что базу просто-напросто захватили. Словно прочитав мысли егеря, сотрапезник позлорадствовал:

— Но в одном ты прав, человек с небес. Кнесу действительно есть что предложить вам.

Герман молча открыл перед сотрапезником гальюн:

— Приводи себя в порядок. Через десять минут выдвигаемся. Оружие получишь перед выходом.

На встречу с кнесом пошли Герман, Мария и Оан. Меня после недолгих раздумий Герман тоже решил взять с собой.

— Думаю, самое время приучать кнеса к мысли, что мир отныне будет стремительно меняться, — сказал он Марии, выступившей против моего визита в крепость.

За старшего на «Ермаке» остался Саша Репей. Пока егеря облачались в свои скафандры, Мария инструктировала пилотов на случай, если нас откажутся выпускать, а затем, укутав меня в свой медвежий полушубок — подарок кнесенки Викки — она и сама облачилась в свой скафандр.

Мы вышли из Ермака, как только улегся снежный вихрь, поднятый нашим антигравом. Встречали нас двое вооруженных сотрапезников. Грижа первым спустился по рампе и отдал какой-то приказ одному из них, тот бросился выполнять. Грижа обернулся к нам и, словно сменив сценический образ, из пленного превратился в надзирателя. Он дотошно провел досмотр на предмет наличия оружия, хотя еще минуту назад своими глазами видел, что никакого оружия мы с собой не брали. Марию жуткий опричник досматривал, как мне показалось, с особым пристрастием, но девушка находилась в герметичном скафандре, а потому близость сотрапезника у нее никаких особых эмоций не вызвала. Отыграв свой спектакль, Грижа кивком пригласил идти за ним.