Егерь: Назад в СССР 3

— Решено! — сказала Катя. — Завтра с утра идём в гости к Трифону.

Она взглянула на часы.

— Ой! Мы же ещё в клуб успеваем, на кино! Какой сегодня фильм?

— Не знаю, — улыбнулся я.

— Неважно! Быстро мой руки, и побежали! Я хочу веселиться!

В окно кто-то быстро забарабанил.

Я вздрогнул и всмотрелся в серые сумерки за окном.

— Тимка?

Это был один из тех мальчишек, которые притащили в деревню гранату.

Я махнул ему рукой, и он быстро забежал в дверь. Ввалился в кухню и, тяжело дыша, спросил:

— Фёдор Игнатьевич не у вас?

— Нет, — ответил я. — А что случилось?

— Степан Владимирович пошёл!

— Какой Степан Владимирович? Куда пошёл?

— Старик Худояров! Он с лета не вставал! А тут в клуб пришёл сам! Мне мать говорит — беги, отыщи Фёдора Игнатьевича, или кого-нибудь с машиной. Вдруг старику плохо станет совсем!

— Поехали, Андрей! — решительно сказала Катя. — Скорее!

Мы выскочили на улицу. На полдороге к калитке я вспомнил, что ключ от машины оставил на столе. Бегом вернулся. Катя уже нетерпеливо дёргала дверцу.

Я запрыгнул в машину, открыл Кате дверь, и едва она уселась — рванул с места.

Через две минуты мы были возле клуба.

У дверей толпился народ. Женщины негромко ахали:

— Надо же! Ведь поднял Трифон старика! Не зря через день к нему ходил.

— А что он делал? — спрашивала другая.

— Надо Катерину спросить. Она рассказывала, но очень непонятно. Вроде, сперва чаем старика поил каким-то, а потом начал с ним разговаривать. Часами возле кровати сидел и говорил негромко.

— А о чём говорил-то?

— Да не поняла Катерина. Она с кухни слушала, близко-то не подходила. Боялась помешать.

— Значит, разговоры помогли?

— Да какие разговоры?! Чай у него лечебный! Из лесных травок. А травки эти только Трифон и знает. Вот ими и отпоил старика.

— А я слышала — людям перед смертью легчает, бывает. Вот лежит человек, лежит. И не ест уже. А потом словно очнётся — и заговорит, и есть просит, и встать пробует. Родные только обрадуются, а на другой день — на тебе!

— Да тьфу, Наташка! Типун тебе на язык! Вечно такое выдумаешь, что слушать противно.

Мы с Катей пробились сквозь толпу, которая окружила старика. Степан Владимирович сидел на скамейке у самых дверей клуба. Отросшая белая щетина скрывала коричневые морщинистые щёки.

Катя наклонилась над стариком.

— Степан Владимирович! Зачем вы встали? Вам лежать надо. Давайте, мы вас домой отвезём.

— Нет, — слабо, но ясно ответил старик. — Не надо домой. Успею. Я сон видел.

— Какой сон, Степан Владимирович?

Катя встревоженно оглянулось. Наверное, ей показалось, что Худояров заговаривается.

— Сына я видел во сне, — ответил Степан Владимирович. — Живого.

По толпе прошёл шёпот.

— Сына, говорит, видел!

— Где?

— Во сне.

— Тише!

— Что сын-то сказал? — с жалостью в голосе спросила Марья Антоновна — жена председателя.

— Сказал «Живи, батя! Ещё хоть немного поживи — порадуйся!»

— Господи!

Марья Антоновна концом платка вытерла слезу с глаза.

— Пойдёмте в клуб, Степан Владимирович, — сказал я. — Давайте, я вам помогу.

Старик посмотрел на меня и узнал.

— А, егерь! Спасибо за ружьё. Вернул память о сыне.

Я смутился.

— Это не я. Хорошие люди сделали.

— Ну, всё равно. Им спасибо от меня передай.

— Обязательно передам, Степан Владимирович! Пойдёмте в помещение!

— Погоди, Андрей Иваныч! — раздался за моей спиной голос Фёдора Игнатьевича.

Председатель протолкался к нам, внимательно посмотрел на Худоярова.

— Поднялся, значит, Степан Владимирович?! Вот и хорошо, вот и молодец! Идём, идём внутрь!

Вдвоём с председателем мы помогли Худоярову войти в зал и усадили на первом ряду.

— Заведующего клубом ко мне, быстро! — распорядился Фёдор Игнатьевич.

Через минуту прибежал заведующий клубом.

— Что у тебя сегодня в программе? — спросил его Фёдор Игнатьевич.

— «Всадник без головы», — ответил заведующий. — С большим трудом достал. Приключенческий фильм!

— Меняй! — решительно сказал Фёдор Игнатьевич.

— Как менять? — поразился заведующий. — Мне ведь плёнку не насовсем дали, только на один сеанс! В понедельник обратно повезу.

— Меняй, и не спорь!

Зал недовольно зашумел. «Всадника без головы» хотели посмотреть многие.

— А что ставить? — спросил заведующий.

— Иди, я объявлю! Поймёшь.

Заведующий убежал в операторскую, а Фёдор Игнатьевич тяжело поднялся на сцену.

— Устал немного, — пожаловался он. — Вроде, и день выходной, а заботы никуда не денешь.

Зал постепенно замолкал.

Фёдор Игнатьевич откашлялся.

— Сельчане! Сегодня у нас радостный день. Степан Владимирович Худояров пошёл на поправку! Будем надеяться, что наш врач вылечит его.

Фёдор Игнатьевич понизил голос.

— Не знаю, многие ли из вас помнят его сына, Григория Степановича. Те, кто постарше — те помнят. Воевал Гриша бесстрашно, и погиб, как герой. Его вдова живёт у нас в селе, её вы все знаете — Катерина Худоярова. Давайте сегодня вспомним всех, кто воевал, кто приближал нашу Победу, но не дожил до неё. Сегодня мы будем смотреть фильм «В бой идут одни старики». Запускай!

Свет в зале погас.