Егерь: Назад в СССР 3

Владимир Вениаминович расстегнул портфель и достал оттуда баночку крабов.

— А твои где?

— Лиза в институте, а Галину вызвали на работу — у них там подготовка к годовщине Октябрьской революции.

— Значит, мы сегодня вдвоём? Это хорошо, — одобрительно улыбнулся Беглов. — Разговор серьёзный.

— Ну, тогда достань там из шкафа бутылочку — ты знаешь, где.

— Обижаешь, Жора! У меня всё с собой.

Владимир Вениаминович прошёл в кабинет. Вытащил из портфеля бутылку коньяка и поставил её на стол. Сам портфель небрежно бросил в угол дивана. Достал из шкафа два коньячных бокала, поставил на равном расстоянии от бутылки и пару секунд любовался получившимся натюрмортом.

Георгий Петрович внёс большую тарелку с сыром и колбасой, блюдце с лимоном и баночку молотого кофе.

— Ты есть хочешь, Володя? У нас щи остались — пальчики оближешь! Разогреть?

— Позже, — отмахнулся Владимир Вениаминович. — Давай за встречу!

Они выпили коньяка.

Беглов подцепил толстыми пальцами ломтик душистого сыра, а Георгий Петрович по привычке посыпал молотым кофе лимонную дольку. Глядя на него, Владимир Вениаминович поморщился, рот наполнился слюной.

— Бросал бы ты эту привычку, — посоветовал он другу. — Ведь угробишь желудок.

— А, отстань! — отмахнулся генерал и потянул из кармана пачку папирос. — Рассказывай, зачем пришёл.

Владимир Вениаминович поставил бокал на стол.

— Думаю, пришло время плотнее поработать с Андреем Ивановичем. Надо детально прояснить обстановку и составить подробный план действий.

— Думаешь, он готов? — усомнился Георгий Петрович.

— Думаю — да, — твёрдо ответил Владимир Вениаминович.

Глава 10

В начале ноября по Черёмуховке расползлись странные слухи.

Наташка Жмакова остановилась у калитки и закричала:

— Баб Таня! Баб Таня!

Облачка пара вылетали из Наташкиного рта и таяли в морозном воздухе.

Найда выскочила из будки и залилась громким лаем, неистово гремя цепью.

Татьяна Семёновна выпрямилась, кое-как опираясь на чурбак — щепала лучину для растопки — и подслеповато всмотрелась в машущую руками фигуру.

— Наташка? Чего орёшь, как заполошная?

— Баб Таня, десяток яичек есть? Пироги печь буду к празднику.

— Да не кричи ты, всю улицу переполошишь! Забыла, что ли, где калитка? Зайди во двор!

— Я твою Найду боюсь! Она кидается!

Найда, и впрямь, рвалась с цепи. Ошейник так перехватывал шею собаки, что та хрипела вперемешку с лаем.

— А ты меньше ори, собака и кидаться не будет.

Наташка, опасливо обежав стороной лающую собаку, забежала во двор. Петух, который тоскливо бродил по грядкам, разгребая лапами первый снег, увидел гостью и оживился. Он встопорщил гребень, зашаркал ногой и воинственно кукарекнул, пробуя голос.

— Остынь, проклятый! — прикрикнула на него хозяйка.

— Сил нет, — пожаловалась она гостье на петуха. — Кидается ирод, и всё тут.

— А ты петуха в суп пусти, — посоветовала Наташка. — Соседа своего, егеря попроси — он его мигом тюкнет! А супу соседу нальёшь — так ещё и дорожку тебе от снега расчистит.

— Нельзя петуха в суп, — с сожалением сказала баба Таня. — Куры нестись не будут. Чего тебе? Яичков?

— Ага! Дай десяток яичек, баб Таня! А я тебе баночку майонеза. Вчера в магазине завоз был — выкинули к празднику. Хорошо, Лидка вовремя предупредила. По две баночки в руки только давали. Так я и Петьку своего притащила в магазин, и детей — чтобы к празднику закупиться.

— Манез? — переспросила баба Таня. — А на кой он мне?

— Как на кой? — удивилась Наташка. — Хошь — в салат добавляй, или в суп. А хошь — на хлеб мажь!

— Да ну, — отмахнулась баба Таня. — Баловство! Давай-ка знаешь, что? Я тебе яичков дам, а ты Петьку своего попроси мне двор почистить.

— Это запросто! — обрадовалась Наташка. — Сегодня вечером и отправлю его — нечего на диване валяться! А то придёт с работы, ляжет пузом кверху и смотрит телевизор, как городской! Я, говорит, устал и имею право! Это где видано такое?

— Ну, пошли в дом, — сказала баба Таня. — Яички-то там!

Шаркая подшитыми резиной валенками, она побрела к дому. Поднялась на крыльцо, опять запнувшись о проклятую доску. Вот дырявая голова! Сколько раз себе говорила — попроси Фёдора Игнатьевича прибить доску!

— Наташка! Петька твой доску приколотить может?

— Конечно! — удивилась Наташка. — Он же мужик!

— Попроси — пусть прибьёт мне эту половицу на крыльце! А то запнусь и гробанусь насмерть!

Баба Таня с усилием отворила забухшую от мороза дверь. Дверь недовольно скрипнула, задевая порог.

— Слышала, что творится-то, баб Таня? — спросила Наташка.

— А что?

— Председатель, Фёдор Игнатьич, новый дом строит!

— А чего ему не строить? У него, говорят, сын в городе развёлся и любовницу завёл. А квартиру жене оставил. Вот Фёдор Игнатьич для сына дом и строит.

— Неужели приедет? — изумлённо спросила Наташка. — Из города?

— Кто?

— Любовница!

— Непременно приедет! — убеждённо сказала баба Таня, проходя на кухню. — Люди болтать не станут. Ты миску-то взяла под яички? Или что у тебя?

— Вот!

Наташка протянула эмалированную миску.

Баба Таня стала перекладывать в неё яйца из корзинки.

— А ты от кого слышала? — нетерпеливо спросила Наташка. — Про любовницу?