Егерь (СИ)

— Эй, Егерь… — приглушённый за счёт преграды голос Донни повисает в воздухе. -…Ты живой?

— Егеря нет на месте, — сипло отвечаю я. — Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала. Б-и-и-п.

— Жив везучий сукин сын! — орёт Фламинго.

Ракета радостно лает.

Я достаю из кольца свою грязную рубашку, на ощупь наматываю её на ближайшую индюшачью голень и далеко не с первого раза поджигаю спичкой. За подобный импровизированный факел в бойскаутах у меня отобрали бы значок. Слава богу, что класть я на них хотел с разбегу.

Что-то бубнит Донни, но сейчас мне не до него.

В тусклом свете подвал имеет кошмарный вид. Всё, что прежде стояло на стеллажах, ровным слоем валяется на полу. Причём за счёт взрывной волны сожжено, перемолото и раскурочено. Хорошо, что здесь особо нечему гореть. Не хватало ещё задохнуться, успешно убив противника.

Трещина в потолке стала ещё шире. Чёрная жижа, как из лопнувшей банки с краской, забрызгала пол и стены полукругом. Она теперь медленно стекает вниз, отвратительно воняя.

Сам источник проблем медленно разлагается в центре комнаты. Все его щупальца на спине, как и одну из мощных лап, оторвало. Массивное тело разодрано до самой сердцевины. Крошечная головка повисла на перебитой шее. Из неё и торчит сияющее кристаллическое дерево.

Я хочу подняться на ноги, но потолок устало скрипит, и складывается вовнутрь. С оглушающим грохотом в подвал летят каменные обломки, металл, черепица и хрен знает, что. Цементная пыль покрывает лицо и одежду. Невозмутимо делаю последнюю затяжку и отбрасываю сигарету щелчком. За ней же следует мой факел, потерявший всякий смысл.

Вид я имею такой, словно высыпал банку с прахом своего лучшего друга над морским обрывом, да только ветер вернул мне всё её содержимое прямо в лицо.

Дыра в потолке стала огромной, и сквозь неё пробивается дневной свет. Я вижу вставшую на козла железную койку. Она упирается торцом в цементное крошево в подвале и частично торчит в комнату выше. Похоже, там располагался жилой номер. Краем глаза фиксирую, что обвалился и кусок стены над нами вместе с крышей. Оттуда и льётся свет.

— Всё ещё живой? — на всякий случай уточняет Донни с той стороны лестницы.

— Твоими молитвами, — пытаюсь сдержать сарказм и не могу.

Онкройла погребло почти целиком, но всё же край затвердевшей арканы высовывается из кучи мусора. Похоже, прочностью она обладает знатной, поскольку её не сломали даже обломки цемента.

Фокусирую усталый взгляд.

Содержит:

2 920 единиц арканы.

Способность “Гибкость онкройла”.

Требует: Ловкость (Е), Стойкость (Е), Резонанс (Е)

Пассивная

Ступень: E

Шанс отторжения: 14%

Повышает прочность, а также эластичность суставов, мышц, связок и сухожилий на 30%.

Соотношение риска и награды заставляет меня поморщиться, но коснуться кристаллического переплетения. Мышцы вспыхивают огнём по всему телу, и меня перекручивает так, что хрустит позвоночник. Пальцы выгибаются за пределы своих анатомических возможностей. Запястья пытаются провернуться по оси. Всё это продолжается несколько ударов сердца, но я застываю в моменте. Тело будто пытается уничтожить само себя.

Ему не удаётся.

Я прихожу в сознание уставший ещё больше, а главное порядком задолбавшийся. Перед глазами висит постепенно затухающий текст.

Испытание пройдено успешно.

Вклад Егеря: 89%

Вклад Фламинго: 4%

Вклад Ракеты: 7%

Затраченное время: 2 часа 28 минут.

30 000 единиц арканы распределено в соответствие с индивидуальным вкладом.

Выданы дополнительные персональные награды.

Рядом со мной материализуются два металлических диска. Один стандартный жетон — носитель арканы. А вот второй отличается от него наличием тускло-светящегося синего треугольника на поверхности.

Изучить их я не успеваю, поскольку со мной не закончили беседовать.

Вы заслужили право задать один вопрос. У вас есть три попытки.

— Кто стоит за Сопряжением? — без малейшей паузы говорю я.

Информация заблокирована. У вас есть две попытки.

— Как Патриот заранее узнал о приходе Сопряжения? — поразмыслив, спрашиваю снова.

Информация заблокирована. У вас есть одна попытка.

Последний вопрос я задаю, потому что не могу не задать. Даже если заранее догадываюсь об ответе.

— Всё это дерьмо вокруг меня: ксариды, вриллы и остальные грёбаные твари… Это происходит по всей планете?

Да.

Иллюзорная надежда на то, что это всё-таки локальный трындец, развеивается.

На зубах скрипит пыль, и я фокусирую взгляд на том самом диске, который не успел изучить.