Егерь (СИ)

Мои глаза закрываются. Нет. Дрожащей рукой касаюсь лица и понимаю, что веки подняты, просто я ослеп. Зато уши ещё кое-как работают и регистрируют привычный звук возникшего портала. А чутьё улавливает нейтральный запах пластика и весьма характерный — Такирама.

Заставляю себя сдвинуться. Вслепую ползу, цепляясь пальцами за траву. Ползу на запах. Мышцы отказывают. Тело вырубает один рубильник за другим. Я ползу бесконечно долго.

Ощущаю под руками гладкую прохладную поверхность вместо колкой травы и рассыпчатой земли. Больше не могу пошевелиться.

Так близко, и так далеко.

А потом сознание исчезает во тьме.

Глава 22

Тело, лежащее на прозекторском столе, не похоже на моего брата. Это не он. Это не может быть он.

Потому что я помню Лёшку улыбающимся, гиперактивным и загорелым. Его горящие глаза, когда речь заходила про любимые тачки и новую пассию. Его мечту открыть мастерскую, где будут тюнинговаться самые дорогие и крутые машины в городе. Его неуёмную жажду жизни, подколки и выходки.

Меня ведь не было всего год. Кто этот бледный измождённый парень? Что он сделал с моим братом? Почему под его глазами залегают огромные синяки, зубы покрывает жуткий налёт, а целая россыпь чёрных мелких точек пятнает внутренние сгибы локтей.

Патологоанатом отворачивает лист бумаги на планшете и сухо спрашивает:

— Стрельцов Алексей Петрович? Подтверждаете?

Я вижу, как желваки играют на лице отца. Его сильные руки напрягаются, сцепленные между собой. Он кивает, и я хочу одёрнуть его. Остановить. Это ошибка. Это чудовищный пранк. Это не Лёшка!

— Как это произошло? — поседевшая мама прекращает рыдать, лишь чтобы задать вопрос.

— А ты как думаешь?! — рявкает отец. — Твоя порода! Слабаки! Мямли! Рохли!

Его костяшки хрустят. Мышцы змеями вздуваются на руках.

— Остановка сердца в результате передозировки героином, — дождавшись пока утихнет отец, отвечает патологоанатом. — Мы нашли большое количество примесей в организме — следы крахмала, соды, крысиного яда и левамизола. К сожалению, наркотики сейчас сильно разбавляют, — он пожимает плечами, словно речь идёт о добавлении пальмового масла в сыр.

Я больше не могу находиться в этом помещении. Торопливо выхожу на улицу. Дышу учащённо и всё равно задыхаюсь. Ногти впились в кожу на шее. Меня колотит, а перед глазами стоит посеревшее лицо брата.

Отец не заставляет себя долго ждать. Как и всегда, едва сдерживаемая ярость, только и ждёт шанса прорваться наружу.

— Это твоя вина! — выплёвывает он.

— Что ты сказал? — руки холодеют, и я готов убивать.

— Ты должен был заботиться о нём! — давит отец.

Каждое слово сопровождается тычком. Палец так и впивается мне в ключицу.

— Ты — старший! Ты в ответе за него!

— Петя! ХВАТИТ! — истошный голос матери.

— Думал, сбежал в армию и ладно? От ответственности нельзя сбежать, сучёныш!

Не замечаю, как мои руки стискивают горло этого монстра. Больше мы не в разной весовой категории. Больше я не беззащитный ребёнок во власти бессердечного ублюдка.

Его кулак вонзается в мой живот, но мне плевать.

— От чего, по-твоему, Лёшка бежал?! — кричу я. — ОТ КОГО?!

Вместо всемогущего тирана я вижу перед собой обычную жестокую постаревшую гниду. Которой нравилось упиваться страхом своих детей и своей жены. Которой нравилось, как они ходят на цыпочках, опасаясь малейшего взрыва.

— ЕГОР! ПОЖАЛУЙСТА!

— Что нужно было сделать с собственным сыном, чтобы он предпочёл вонючий подвал в компании наркоманов родному дому? — мой яростный шёпот достигает цели.

Его лицо становится мертвенно бледным.

— ЕГОР, ТЫ ЕГО УБЬЁШЬ!

Хватка разжимается, и отец отлетает прочь. Потому что как бы я его не ненавидел, сегодня умрёт другой человек.

* * *

Знакомый кошмар не хочет меня отпускать. Плаваю на границе яви и сна. Лица родных наслаиваются друг на друга, их сменяет Карлос, умирающая Аннабель с дыркой во лбу, потом внезапно рыжеволосая Хейли и, наконец, в фокусе моего зрения появляется инопланетная физиономия.

Такирам стоит надо мной, скрестив все три пары рук на груди.

— Мистер Егерь, нам нужно прекратить встречаться при таких обстоятельствах.

Возникшую паузу заполняет бархатистый тенор:

? Well I love, love you darlin'

Come and go with me

Come home with me[1] ?

Нехитрый мотивчик зарывается в память, чтобы всплыть там через много дней.

— Почему я ещё жив? — послед долгой паузы выдыхаю вопрос.

В горле пересохло, но в целом ощущаю себя вполне здоровым.

— Благодаря вашему упорству. Видите ли, вы активировали Магазин, и довольно долго пытались войти в него.

— Ага. Помню. Я ползал вслепую.

— И под конец всё же доползли до порога нашего Магазина. Если быть точным, вы пересекли этот порог на 51.4%, после чего потеряли сознание. Технически, вы оказались внутри Магазина. Именно данное обстоятельство позволило мне вмешаться.

— Ты спас меня?

Такирам медленно кланяется.