Егеря - элита войны

Однако экипаж внушает нам надежность своим непоказным профессионализмом и впечатляющим спокойствием. Они настроены выполнить поставленную задачу в лучшем виде, сделав все для нас.

За два часа до взлета мы собираемся в нашей палатке и позволяем себе обильную трапезу — спагетти с мясом и соусом. Плюс вода.

О таком пиршество можно будет только мечтать в течение следующих дней.

Болтаем о своих семьях и друзьях, кто-то рассказывает о собаках.

Скоро мы будем стоять лицом к лицу с людьми, которым нечего терять и сделают все, чтобы убить нас. Для нас существует много открытых вопросов. Как сработают наши стандартные рабочие процедуры на операции? Как мы сможем наладить общение друг с другом в экстремальной ситуации там, в горах? Будет ли это отличаться от повседневности на базе?

И справимся ли мы? Нас ведь только пятеро.

Обычные солдаты не выходят за пределы базы меньше чем группой в 30 человек. Они опираются на огневую мощь легких и тяжелых пулеметов, минометов и противотанковых средств. Часто им могут быстро оказать поддержку артиллерия и авиация.

Здесь же у нас пять человек в полном одиночестве на склоне горы в 400 км от АБК. Когда вертолет взлетит, то мы будем полагаться только на себя и то, что несем.

Успокаивает возможность воздушной поддержки, американцы держат здесь для этого настоящую воздушную крепость — АС130, буквально напичканный оружием. Но АС130 летает только ночью. И вряд ли пять человек на земле могут рассчитывать на отсутствие боевиков днем…

Мы сидим в большой затемненной комнате в нескольких метрах от рампы Chinook-a. Последний, на фоне звездного неба, кажется большим темным куском металла. Только зеленый свет от химических источников света внутри кабина дает понятие о размерах гиганта, который может перевозить машины.

Я уже готов, но мы должны дождаться прихода священника и его елейной проповеди. Как атеиста меня это бесит. Я верю в свои способности солдата и человека. Существуют только совпадения и удача. И, за несколько минут до моей первой операции, я бы хотел побыть наедине с мыслями. А не участвовать в ритуале, в который принципиально не верю. Какие бы благие намерения он не нес.

Мы внутри. Турбины вертолеты "поскуливают" медленно выводя нас в движение до взлетной точки. Ротор постепенно увеличивает обороты. Четыре колеса нехотя отрываются от асфальта, и мы видим удаляющийся в темноте палаточный лагерь АБК.

Довольно быстро становится понятно, что командир вертолета не преувеличил, когда сказал, что полет будет тяжелый. Мне приходилось летать на малой высоте на вертолете, но здесь не было ничего подобного. Салон описывал дугу вниз и вверх, как корабль в море, у руля которого стоит пьяный моряк. Тошнота подкатывала к горлу.

Я опустил ПНВ на глаза и, включив его, взглянул на открытую рампу в хвосте вертолета. В зеленоватом свете видно техника по погрузке сидящего за пулеметом Гатлинга.

Внезапно высокой и глубокий гул заглушил шум двигателя, салон затрясся, и я еле удержался на сидении. Что случилось?? Я поворачиваюсь на звук и вижу, как другой техник стреляет из бортового Гатлинга во что-то на земле. Пилот тем временем совершает резкий отворот от места стычки.

Похоже что-то серьезное. Я смотрю на Mikkel-я. Его размытое в зеленоватом свете бородатое лицо вдруг превращается в оскал. Я рассмеялся, хотя все равно был напряжен.

Я выпил много воды за последние несколько часов. Впереди еще длинная дорога и я понимаю, что придется отлить. Для этой цели у нас есть двойные полиэтиленовые пакеты. Я с опаской иду по салону, держась за сидения из сети, и беру мешок.

5000 миль от дома. Горы Афганистана. Я болтаюсь как ковбой на родео в животе какого-то огромного животного. И пытаюсь отлить одной рукой в мешок. Если бы не серьезность происходящего я бы непременно рассмеялся от абсурда ситуации. Вместо этого я убрал мешок и вернулся на место.

Через полчаса техник дал первый сигнал. До высадки 10 минут.

Я включаю GPS и запоминаю маршрут инфильтрации в последний раз. Это я делаю, потому что на бумажной карте нет никаких отметок — на случай если она попадет в чужие руки или будет утеряна. Проверяю подсумки на разгрузочном жилете. Хотя большая часть жизненно важного оборудования все равно лежит в рюкзаке. Я также проверил оружие, в том числе ночной инфракрасный прицел и колиматорный прицел Aimpoint. Последний очень удобен для быстрой интуитивной стрельбы, т. к. можно держать оба глаза открытыми.

Делаю небольшой глоток из моего кэмэлбэка в рюкзаке. Настраиваю ПНВ на более контрастную картинку, чтобы видеть своих спутников.

Хотя это первая боевая операция для четверых из нас, я чувствую ту же спокойную атмосферу, которую испытывал на учениях. Мы находимся там, где должны, в нужное время. И в своей стихии. Лучшее чувство, которое можно испытывать. Особенно в компании лучших в мире солдат. Мы готовы — духи могут приходить.

Техник дает сигнал о минутной готовности, вертолет идет резко вниз.