Эгида Х

Аспирант вернулся мыслями к профессору. Иногда Семёну казалось, что он очень важен для Андрея Афанасьевича. Из всех аспирантов, с которыми профессор общался, остался только он один. Из десятка положенных лаборатории младших научных сотрудников, Андрей Афанасьевич оставил только его одного – Семёна, у него были большие планы на молодого человека. Сам профессор был уже почтенного возраста и пытался всеми силами вырастить себе достойную замену.

Зашипели, образуя герметичную связку, оконные механизмы поезда, и те сдвинулись, плотно прилегая к оконным проемам, не давая воздуху извне попасть вовнутрь. Дальше, уже в шлюзе, началась обработка самой каретки защитным покрытием. Здесь рельсы под машиной заканчивались, и дальше поезд с вагонами двигался по мощной железной шпале, к которой был подвешен сверху. Потом раздался звук сирены и створки шлюза уже с другой стороны начали открываться, открывая их транспорт заражённым пустошам.

Через оконные проёмы было почти ничего не видно, но Семён совершенно не сожалел об этом. В секциях, которых они жили, и в лаборатории стояли импровизированные окна. И вот через них был виден отравленный мир, населённый животными, которых лаборатории восстановления адаптировали для жизни во внешней ядовитой среде. А вот материал для восстановления видов животных присылали они с Андреем Афанасьевичем. На них трудилась целая бригада разведчиков, вкупе с большим количеством копателей. Те отправлялись в далёкие рейды и возвращались через недели или месяцы с образцами для исследования.

Кстати, об образцах, нужно было думать. Когда копатели от их коллег нашли первый икс много лет назад, Лаборатория – 18 заявила, что вот – первое послание от предков, первое настоящее письмо из прошлого. Тогда в сети Консилиума появились первые записи о роботах, похожих на людей. Кибернетические механизмы, существующие и как люди и как механизированные роботы. Радиация или обработка от неё повредили кожные покровы и в руки научному сообществу попал уже объект, который имел весьма неприглядный вид.

Подключение к процессору «Объекта Х» ничего не дало. Нет, там были загружены стандартные данные о тактике, военных операциях. Но о личности «Объекта Х» ничего выяснить не удалось, как и о его создании и навыках. И как раз перед рассмотрением на Консилиуме данной находки, кто – то из Лаборатории – 18 запустил процессор киборга. Что там дальше происходило – неизвестно. Известно было только то, что прибыла защитная команда из оборонного комитета, много стреляли, кто-то был ранен. Лаборатории хорошо изолированы, поэтому вызвать бы заранее помощь никто бы не смог. Военные вмешались только тогда, когда один из учёных смог с ними связаться.

Киборг очнулся и решив, что он на враждебной территории, решил уничтожить биологические цели, угрожающие его «командованию». Все аспиранты и учёные погибли, но один из профессоров, незадолго до своей гибели, успел поднять тревогу и вызвал военных из комитета Консилиума. Те прибыли почти мгновенно, у них в Научном Секторе был свой аванпост, но спасти никого не успели. Единственное, что оставалось, уничтожить материал. Позднее, когда учёные работали с находками, уже были осторожнее, но всё же прецедент был создан.

Вагон сильно тряхнуло. Ветра такие сильные, что крушили мачты связи, а уж маленький поезд на ниточке рельс сверху, казалось было никак не устоит перед ними. Но держался крепко. Как же долго они разрабатывали эту защиту вагонетки, не могли они позаботиться об обзоре? Как будто в ловушке каждый раз посреди враждебного мира. Вагон тряхнуло ещё раз, сильнее, начиналась болтанка, ветер усиливался.

Семён осмотрелся. Кроме него, никто не рвался паниковать. Все сидели молча, кто – то читал новости с напульсника, кто – то дремал. Так чего он разнервничался, первый раз что – ли? Или тут что – то другое? Кстати, а куда подевался Джозеф? Они вдвоем ехали, вроде бы.

Надо отвлечься. Это не первый раз, когда юноша паниковал в замкнутом пространстве. Вроде всё как всегда и каждый раз страшно. Семён снял рюкзак из-за спины и достал заметки, попытался прочитать хоть строчку, но стекло шлема запотевало быстрее, чем он его успевал протирать его, плюс болтанка усиливалась, и он совсем терял нить рассуждений на бумаге.

– Всем быть наготове! – раздался из динамиков голос Тобиаса Зорго. – Идёт радиоактивная буря, похоже нас зацепит. Держитесь крепче, все, кто не зафиксирован ремнями, время – это сделать. Закрываю щиты, часть пути проведёте в темноте.