Египет под властью Мухаммада Али (1806-1821)

Месяц сафар 1235 года начался в пятницу (19.XI.1819). В начале этого месяца Мухаммад-ага по прозвищу “сирийский Бонапарт” уехал в Стамбул по вызову Порты, и это вот почему: когда он прибыл в Каир, отдав себя под покровительство паши, как это выше изложено, то паша начал переписываться по поводу него с Портой, и [оттуда] последовал вызов с заверением, что Мухаммад-ага будет принят с почетом. Тогда-то паша наградил его подарком и осыпал всем прочим, необходимым ему. Он назначил тридцать пять человек сопровождать его и послал им одежды и меха. Остальные его подчиненные остались в Каире и размещены в [районе] Сувайкат ал-Лала, а их свыше двухсот человек, и им положено содержание помесячно и на каждый день.

Тогда же прибыл отряд солдат-магрибинцев и бедуинов из тех, что побывали в Хиджазе. Они привели с собой пленных ваххабитов — женщин, девушек и юношей — отвели их к ал-Хама'ил и начали продавать тем, кто пожелал их купить, невзирая на то что это мусульмане и свободные.

15-го числа этого месяца (3.XII.1819) умер Мустафа-ага — бывший вакил Порты; умер также 'Абд ар-Рахман ал-Кураши ханифит.

17 сафара прибыл египетский караван паломников. Много паломников умерло от лихорадки; точно так же и в самом Египте возросло количество заболеваний лихорадкой, перенесенной сюда из Хиджаза.

21 сафара (9.XII.1819) прибыл Ибрахим-паша — сын паши, следовавший через ал-Кусайр. За несколько дней до его приезда, как только было получено известие о его прибытии в ал-Кусайр, по случаю этой вести дали салют из крепостных и других пушек, и глашатаи пустились с этой вестью, чтобы собрать бакшиш со знати. Жены высокопоставленных лиц собрались к матери Ибрахим-паши, чтобы поздравить ее. Ибрахим-паше подготовили дворец, заложенный Вали Ходжой и достроенный Шариф-беем, заменившим его на этом посту. Дворец находится на ар-Рауде, на берегу Нила, напротив Гизы. Ко времени прибытия упомянутого между ар-Раудой и берегом Старого Каира устроили мост из барок и поверх досок насыпали земли. В этот же день прибыл посланец — капуджи Порты с известием о рождении сына у султана; ему был устроен торжественный въезд в крепость.

/306/ В четверг, 21 сафара (9.XII.1819), ко времени прибытия Ибрахим-паши, отдали распоряжение иллюминовать по ночам город в течение семи дней. Население по мере своих возможностей начало украшать лавки, дома и караван-сараи; их отделывали разноцветными и шитыми золотом материями. Что касается христианских кварталов, то они свои торговые двери начали разрисовывать совершенными по исполнению огромными изображениями, монументами и удивительными рисунками. Люди жаловались на отсутствие осветительного и кунжутного масла, поэтому предписали отпустить торговцам маслом некоторое количество кантаров кунжутного масла для продажи его народу на эти нужды. После неудавшихся попыток скрыть имеющееся у них масло торговцы стали продавать его по самой высокой цене.

На следующий, день, в пятницу, когда Ибрахим-паша переправился в Каир, ему был устроен торжественный въезд. Он вступил через ворота Баб ан-Наср и пересек город. На голове у него была корона везира. За время пребывания в Хиджазе он отпустил бороду. Отец его прибыл в мечеть ал-Гурийа, с тем чтобы наблюдать за торжественным въездом своего сына. Процессия поднялась в крепость, а затем возвратилась, в строгом порядке проследовала в Старый Каир, и Ибрахим-паша прошел по мосту в упомянутый свой дворец в ар-Рауде. По ночам в течение семи дней во всех кварталах Нового и Старого Каира и Булака продолжались иллюминации, по ночам бодрствовали, жгли костры, в положенное время стреляли крепостные пушки, толпы людей пели песни и веселились.

Из этой поездки Ибрахим паша возвратился возгордившимся. Он возомнил, что нет никого превыше него, так что когда к нему отправились шейхи, чтобы приветствовать его и поздравить с прибытием, и приблизились к нему, сидящему в своей канцелярии, то он не поднялся к ним навстречу, не ответил на их приветствие. Они сидели, поздравляли его с благополучием, а он ни единым знаком не отвечал им, более того, вел беседу со своим шутом. Мрачные, огорченные нанесенным им оскорблением, они поднялись и удалились.