Египет под властью Мухаммада Али (1806-1821)

Они пользовались услугами писцов-коптов, совершали злоупотребления, посылая по деревням своих приближенных и устанавливая определенную плату, которую им надлежало взыскивать с населения в качестве путевых издержек. Они торопили крестьян, предостерегая их от опозданий с выполнением требуемого с них, не прислушивались к жалобам феллахов и вели с некоторыми из них давние тяжбы, вызванные завистью и ненавистью, заложенными в их зловредной природе. Они изменились в основе своей. На их собраниях упоминались лишь дела, связанные с мирскими благами, — пожалования, поместья, подсчеты мири, фа'иза, выгоды, разные домогательства, тяжбы и жалобы. /69/ Они совещались с коптами и приглашали их влиятельных лиц на свои собрания и пиршества, заботились об их делах, гордились их частыми посещениями, визитами, которые они сами наносили, и подарками, которыми они обменивались с ними, и тому подобное, что потребовало бы долгого объяснения. И что хуже всего — это рост враждебности между ними, зависти, злобы и борьбы за руководящую роль Дело приняло серьезный оборот. Они рьяно занимались пустяками и доставлением себе суетных удовольствий. Они были скупыми по природе, все жаловались и выпрашивали, жадничали и не находили удовлетворения. На все у них загорались глаза. Они стремились поесть и участвовать в пирах богатых и бедных и были в претензии, когда их не приглашали. Они прикидывались нуждающимися из-за многочисленности членов семей и домочадцев и расширяли свое поместье. Они совершали дела, далекие от порядочности, выходящие за пределы законного. Они собирались, чтобы слушать музыку и песни, певиц и музыкальные инструменты, раздавать подарки и призы за реплики шутника, его афоризм и острое слово во время вечеринки. А он говорит громко в присутствии всех мужчин и женщин — как из простых, так и уважаемых, — повышая голос, так, что он слышен близкому и дальнему. Обращаясь к главной певице, он говорит: “О моя госпожа, его превосходительство шейх ислама и мусульман, наставник стремящихся к знаниям, преученейший шейх такой-то, так от него столько-то и столько-то золотых монет”, и называет большее или меньшее количество монет. Сумма звучит как большая, а на самом деле — маленькая. В результате — кичливая ложь и издевательство над наукой в присутствии простонародья и подонков, которые подражают шейхам, совершая непозволительные поступки без всякого стыда, тогда как в обязанность шейхов входит запрещать им подобные действия. В каждом собрании они смеются и хохочут так, что их слышно далеко. Они постоянно шутят, смеются, говорят двусмысленности и состязаются друг с другом в поисках благосклонности подростков и прочее.

Тогда же начали взыскивать с мултазимов оставшиеся за ними суммы мири за последние четыре года.

10 ша'бана (13.X.1807) открыли реестр по сбору мири вперед за следующий год и в качестве сборщиков направили солдат. Население поразила ужасная беда, деревни все время разорялись непрекращающимися контрибуциями, налогами, обложениями по погашению путевых издержек, по срочным и отложенным вызовам, за доставку добрых вестей. Жители деревни, застигнутые этим несчастьем, направляются в деревню, находящуюся под покровительством одного из шейхов, чтобы обосноваться там, но узнают, что и эти земли за это время уже попали в разряд облагаемых. Большими суммами в количестве 150, 100, 50 кошельков — больше или меньше — обложили такие города, как Дамиетта, Розетта, ал-Махалла[433] и ал-Мансура; и это сверх обложения по погашению дорожных издержек за доставку хороших вестей.

В это самое время ввели обложение на города и села натурой: пшеницей, маслом, ячменем. В тех случаях, когда сборщики, назначенные для сбора повинностей, не обнаруживали требуемых у феллахов денег, они забирали их скотину, коров и передавали своему главному для продажи по назначенной цене. Собранную скотину оставляли без корма и воды и после этого продавали ее насильно мясникам, по самой высокой цене, принуждая их представить деньги, а если те колебались или не имели этой возможности, то им угрожали тюрьмой и избиением.

В четверг, 13 ша'бана 1222 года (16.X.1807), паша проходил через район Сувайкат ал-'Аззи[434], направляясь в сторону Байт Булгийа. Над дорогой, ведущей к двум улицам, вверху находится школа, расположенная фасадом к направляющимся в этот район; туда поднялись два солдата, чтобы подстеречь в засаде пашу, и в то время, когда он шел по направлению к школе, они оба выстрелили в него, но промахнулись. Пуля попала в лошадь одного из двух офицеров, находившихся около, и лошадь упала. Паша спустился со своего скакуна, сел на каменную скамью у одной из закрытых лавок и приказал слугам привести к нему тех, кто укрылся в этой школе. Слуги поднялись, схватили их, а затем из дома, находившегося по близости, явился их начальник и попросил для них пощады у паши, заявив, что они сумасшедшие и пьяны. Паша распорядился изгнать их из Каира и поехал к себе /70/ домой.