Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Слушая рассказ Феодота, Цезарь был мрачен. Смерть такого благородного человека, как Помпей, искренне его опечалила, а сопровождавшее ее вероломство заставило содрогнуться. Взяв себе перстень, он приказал с почестями похоронить голову Помпея в храме Немезиды и потребовал, чтобы Феодот рассказал ему о детях Птолемея Авлета. Только тогда Цезарь узнал о ссоре брата и сестры, о вмешательстве в нее Потина, поддержавшего мальчика, о бегстве Клеопатры из Александрии и о том, что она собрала войско, во главе которого подошла к Пелусию.

Слова Феодота заинтересовали, но в то же время весьма озадачили Цезаря. С одной стороны, ему следовало срочно возвращаться в Рим, а с другой – будучи консулом, он должен был помирить детей Авлета, оставленных отцом на попечение Республики, прежде чем покидать Египет. Цезарь учитывал еще один факт. Некогда он согласился вернуть Птолемея Авлета на трон в обмен на значительную сумму денег, которую, впрочем, так и не увидел. Цезарь полагал, что дети Птолемея поступят очень благородно, если почтят память своего отца, исполнив данное им обещание.

Первыми с корабля сошли ликторы консула. Жители Александрии с удивлением взирали на фасции, неотъемлемый атрибут всех, кто относился к этой категории. За ними следовали одна или две когорты италийских солдат, внешность и манера поведения которых заметно отличались от свойственных неотесанным германцам и галатам, служившим по призыву Габинию. В конце процессии шел сам Цезарь. Ликторы расчищали путь в толпе зевак, и в конце концов Цезарь зашел на территорию дворца. Казалось, будто все кругом вымерло, – в здании не оставалось никого, кроме Арсинои, ее совсем маленького брата и нескольких слуг. Цезарь не стал покушаться на их частную жизнь и, заметив красивый павильон, разместился там. Затем он приказал Феодоту отправиться в Пелусий и сообщить царю и его сестре о том, что Цезарю необходимо, чтобы они прибыли в Александрию.

Для того чтобы скоротать время в ожидании приезда брата и сестры, Цезарь стал осматривать город. С тех пор как за шестьдесят лет до этого Александрию посетил Сципион Африканский, она еще больше разрослась и разбогатела. Число храмов и общественных зданий заметно увеличилось, как и численность населения, ставшего еще более разношерстным. Казалось, будто жители каждого района говорят на языке, отличном от использовавшегося их соседями. Официальным языком оставался греческий, на нем же велись деловые переговоры и составлялись документы, но чаще всего в городе слышалась египетская речь. Цезарь неспешно прогуливался по оживленным городским улицам. Та искренность, с которой этот высокий и красивый человек приветствовал прохожих, и его изысканные манеры не могли не вызывать у окружающих уважение и восхищение. Одевался он очень скромно – в тогу, по краю которой шла полоса пурпурного цвета, олицетворявшая его принадлежность к сословию всадников, неплотно подпоясанную на талии. Единственным украшением, которое он носил, был перстень с изображением Венеры Победоносной, символизировавший его принадлежность к патрициям.

В городе не было закоулка, а в порту – причала, который Цезарь не изучил бы. Он часами стоял у кромки воды, наблюдая за тем, как на корабли грузят зерно. Этот нехитрый процесс заставлял его задуматься о Республике и о снабжении ее населения продовольствием, вопросе, занимавшем умы консулов и сенаторов на протяжении жизни более чем одного поколения. С каждым годом проблема становилась все более сложной, а ее решение – труднодостижимым. Разоренная продолжительной гражданской войной Италия больше не могла кормить своих жителей. Земля становилась все менее пригодной для обработки, а урожая, полученного крестьянами, едва хватало на удовлетворение их собственных потребностей. В Риме голод удавалось сдерживать благодаря дорогостоящим закупкам зерна и его бесплатной раздаче богатыми государственным служащими. Но так не могло продолжаться вечно. Римляне нуждались в более решительных мерах. Такой практичный человек, как Цезарь, понимал, что решением проблемы может стать расширение территории, а именно присоединение к Республике новых земель, где в изобилии растет зерно, а такая богатейшая житница, как Египет, подходит для этого как нельзя лучше.