Египет Рамсесов

Горы Ливана покрыты лесами. «Со времен богов» египтяне ходили на кораблях в Библ за лесом для священных ладей, для высоких столбов с лентами, которые устанавливали перед пилонами храмов, для сотни других надобностей храмов и городов. Больше всего ценилась пихта «аш», заостренная, как ость колоса, и прямой, как копье, красный ствол кедра «мер», рожковое дерево «сеснеджем» и неопределенное дерево под названием «уан», возможно – можжевельник. Став хозяевами Сирии, египтяне расширили заготовку леса. При Тутмосе III воины валили деревья в горах, а сирийские погонщики на быках перетаскивали стволы к побережью. На построенных здесь судах уплывали отсюда ливанские «князья» с драгоценными дарами.[512] Но для египтян XIX династии Сирия перестала быть колонией, которую можно эксплуатировать, как хочешь. За нее вступают в спор хетты, да и сами сирийцы защищаются все упорнее. И тем не менее огромное количество леса и другого сырья уплывает каждый год в Египет. Сети I тоже сумел заставить ливанских вождей заготовить для него драгоценные пихты.[513]

VIII. Война в Нубии

Война против южных стран, по-видимому, носила характер легкой военной прогулки. Египтяне окружают деревни, дуары. Мужчины одеты в шкуры пантер, вооружены щитом и большим тесаком. Женщины носят младенцев в плетеных корзинах за спиной. Они с детьми прячутся в пальмовых рощах. Силы явно неравные, и короткая схватка заканчивается, разумеется, в пользу египтян, которые забирают богатую добычу, ибо эти жители южных стран – искусные мастера, они умели делать несколько грубоватые, но роскошные вещи из золота, черного дерева и слоновой кости, а в их хижинах всегда хранились запасы страусовых перьев и слоновых бивней, шкуры пантер, рога и благовония.[514]

Негритянки с детьми

IX. Триумфальное возвращение

Фараон показал свою силу всем народам до «пределов земли». Все, что озаряет солнце своими лучами, стало свидетелем его побед. Он установил свои границы там, где захотел. Так повелели Амон-Ра и все боги. Оставалось только вернуться в милую сердцу страну Та-мери, принять рукоплескания народа и благословения жрецов, которые уже готовились записать в свои приходные книги имена и цифры. А затем – даровать богам большую часть добычи, наградить храбрецов и наказать виновных, чтобы это послужило примером для людей всей земли.

Войско выстраивается для возвращения примерно в том же порядке, что и при выступлении в поход. Перед колесницей фараона идут знатные пленники, руки у них в колодках, иногда сделанных в виде пантеры, на шее – веревка. У большинства пленников руки связаны за спиной или над головой.[515] Празднества начинаются сразу, как только войско вступает на землю Египта. Жрецы-пророки на «мосту» Силе встречают его букетами.[516] Некоторых высокопоставленных пленников по обычаю предают смерти при большом стечении народа. Аменхотеп II сам, подобно Геркулесу, палицей убивает восьмерых на своем корабле. Шестерых повесили в Фивах перед стеной храма, еще двоих – в Напате, «дабы все узрели победы фараона отныне и навсегда, во всех землях и на всех горах страны негров».[517] Перед смертью пленные выражают жестом свою покорность: ливийцы поднимают указательный палец, остальные поворачивают ладонь к палачам. После победы Рамсеса III старый ливийский царь Капуро написал фараону, умоляя помиловать своего сына, который попал в плен к египтянам, и предлагая принять все муки вместо него.[518] Но все оказалось тщетно. Ливийская угроза была столь велика, что сердце фараона не пожелало открыться для милосердия. Рамсес III в своем политическом завещании говорит:

«Ливийцы и машауаши (западноливийские племена. – Ред.) осели в Египте. Захватили они города западного побережья от Мемфиса до Кербена (город на северо-западе Дельты. – Ред.). Достигли они Великой реки [Нила] по обеим ее сторонам, и грабили они города Ксоисского нома в течение очень многих лет, пока они были в Египте. И вот я поразил их, истребив разом. Я ниспроверг машауашей, ливийцев, себетов, кикешей, шаитепов, хесов, бекенов (ливийские племена. – Ред.), повергнув их в кровь, сделав из них горы трупов. Заставил я их уйти до границы Египта. Привел я [тех], кого оставил я [живыми], собрав [их] в качестве добычи многочисленной, связав [их] словно птиц, впереди моих лошадей. Их жены и дети – [в количестве] десятков тысяч, их скот – сотен тысяч. Поселил я их вождей в крепостях, названных моим именем. Приставил я к ним начальников отрядов и глав племенных, причем они превращены в рабов и заклеймены моим именем; с их женами и детьми было сделано то же самое» (перевод И.П. Сологуб).[519]

Когда осужденные на смерть пленники были казнены, в храмах начались другие церемонии, где решалась судьба остальных пленных и происходило освящение трофейных даров.