Египет Рамсесов

Они настолько верили в Аменхотепа, что обращались к нему за разрешением споров. Это мирное правосудие было куда более быстрое и несравненно менее накладное, чем правосудие везира и его писцов. Одна истица обращается к Аменхотепу с такими словами: «Приди ко мне, мой господин! Моя мать с моими братьями затеяли тяжбу со мной».

А дело заключалось в следующем: покойный отец истицы завещал ей две доли меди и назначил содержание в семь мер зерна. Мать же забрала всю медь и выдавала ей только по четыре меры зерна.

В другом случае столяр сделал гроб из своего дерева. Работу и материал оценили в тридцать один дебен. Однако хозяин соглашался уплатить только двадцать четыре дебена. Или еще. У резчика украли одежду. Он излагает свою жалобу статуе фараона: «Господин мой, приди сегодня! У меня украли мою одежду».

Писец читает список домов, видимо домов неплательщиков, и в том числе называет дом Амоннахта. Ответчик заявляет, что ни в чем не виноват: в то время он находился у дочери. Все обращаются к богу, и он подтверждает его слова. У другого работника некрополя, по имени Хаэмуас, несправедливо оспаривали право на дом. Снова обратились к статуе фараона, и она подтвердила права Хаэмуаса резким кивком головы.

Возможно, подражая обожествленному фараону, другие божества и даже великие боги тоже снисходили до простых смертных, давали им полезные советы или разрешали сложные споры. Один начальник стражников присутствовал на процессии в честь Исиды. Божественный лик вдруг склонился к нему с борта священной ладьи. Вскоре этот человек получил повышение.

В столице чаще всего обращались за советом к великому фиванскому богу.

Одного из управляющих хозяйством Амона обвинили в хищениях. Статую бога поставили на священную ладью и перенесли в специальное помещение храма. Составили две противоречивые записки: «О Амон-Ра, царь богов, говорят, что этот Тутмос спрятал вещи, которые исчезли», – гласила первая. На второй было написано: «О Амон-Ра, царь богов, говорят, что у этого Тутмоса нет ни одной вещи из числа тех, что исчезли».

Бога спросили, изволит ли он рассудить это дело. Бог ответил: «Да». Обе записки поместили перед ним, и Амон дважды указал на вторую, которая оправдывала обвиняемого. Тутмосу сразу вернули его должность и дали новые поручения.

Во время процессии верховный жрец спросил Амона, можно ли сократить срок изгнания одного человека, высланного в Большой оазис. Бог в знак согласия кивнул головой.[585]

Царь богов не всегда отвечал простым смертным, зато с большой охотой разрешал важные государственные вопросы. Когда Рамсесу II в начале его царствования пришлось назначать верховного жреца Амона, он созвал совет, на котором в присутствии бога были названы один за другим все кандидаты, все, кто мог бы занять эту должность. Бог выразил свое удовлетворение, только услышав имя Небуненефа. Верховный жрец Херихор советовался с Хонсу по многим вопросам. Когда в Эфиопии трон остался без царя, многие вожди прошли перед Амоном, прежде чем он избрал одного из них правителем страны.[586]

Имеющиеся у нас документы не дают достаточно ясного представления, каким образом бог выражал свою волю. Некоторые египтологи, очевидно припомнив известную главу из «Дон Кихота», решили, что египетские статуи тоже были подвижными и управлялись жрецами: они не могли говорить, однако могли поднять или опустить руку, кивнуть головой, открыть и закрыть рот. В Лувре хранится единственный известный нам экземпляр такой «говорящей» статуи. Это голова шакала с нижней подвижной челюстью. Анубис всегда стоял с открытой пастью; если потянуть за веревочку, пасть закрывалась.[587]

В других случаях вопрошаемого бога жрецы вносили на носилках. Если он наклонялся вперед, значит, был согласен, если отклонялся назад или отступал, значит, не соглашался.[588] Не всегда ясны и последствия таких консультаций. Когда бог выбирал кандидата на какое-нибудь место, несомненно, выбор был сделан заранее. Когда бог оправдывал обвиняемого, дело прекращали. Ограбленному оставалось только продолжать поиски вора. Ну а если бог указывал на виновного? Самое лучшее было вернуть украденное или возместить его стоимость, потому что, если этот человек упорствовал, он рисковал получить за воровство и за ложь двойную порцию палок. Когда речь шла о разрешении спора, надо полагать, обе стороны заранее соглашались принять решение оракула, каким бы оно ни было. В храме Амона находилась тюрьма со стражниками-меджаями, всегда готовыми исполнить повеления бога.

IV. Торжественные выходы богов