Египет Рамсесов

Яхмес, прежде чем прославиться при осаде Авариса, с юности вел суровую жизнь моряка и спал в гамаке, как все ветераны. Он воспользовался перерывом в военных действиях, чтобы вернуться в свой город Нехеб, построить дом и жениться. Но ему недолго довелось вкушать покой домашнего очага. Война возобновилась. Вербовщики фараона не забыли о храбрости Яхмеса и тут же призвали его на службу.[84]

Один из садовников царицы сообщает нам, что царственная повелительница женила его на одной из своих приближенных, а когда он овдовел – на другой. Жаловаться ему не пришлось, потому что царица дала за своими любимицами хорошее приданое.[85] Отсюда можно сделать вывод, что во многих случаях браки заключались по воле родителей или господ. Однако лирические стихи, донесенные до нас папирусами из музеев Лондона и Турина, свидетельствуют, что молодые люди пользовались значительной свободой.[86]

Юноша увидел красавицу:
Отроковица, подобной которой никогда не видели,
Волосы ее чернее мрака ночи.
Уста ее слаще винограда и фиников.
Ее зубы выровнены лучше, чем зерна.

И вот он уже влюблен. Чтобы привлечь внимание красавицы, он придумывает уловку:

Улягусь я на ложе
И притворюсь больным.
Соседи навестят меня.
Придет возлюбленная с ними
И пекарей сословье посрамит,
В моем недуге зная толк.[87]

Хитрость не удалась. И влюбленный по-настоящему заболевает, как в знаменитой поэме Андре Шенье:

Семь дней не видал я любимой.
Болезнь одолела меня.
Наполнилось тяжестью тело.
Я словно в беспамятство впал.

Ученые лекари ходят –
Что пользы больному в их зелье?
В тупик заклинатели стали:
Нельзя распознать мою хворь.

Шепните мне имя Сестры –
И с ложа болезни я встану.
Посланец приди от нее –
И сердце мое оживет.

Лечебные побоку книги,
Целебные снадобья прочь!
Любимая – мой амулет:
При ней становлюсь я здоров.

От взглядов ее – молодею,
В речах ее – черпаю силу,
В объятиях – неуязвимость.
Семь дней глаз не кажет она![88]

Юная девушка тоже неравнодушна к красоте юноши:

Два слова промолвит мой Брат, и заходится сердце.
От этого голоса я, как больная, брожу.[89]

Однако она думает о будущем и рассчитывает на свою мать:

Наши дома – по соседству, рукою подать,
Но к нему я дороги не знаю.
Было бы славно, вступись моя мать в это дело.
Она бы ему запретила глазеть на меня.
Силится сердце о нем позабыть,
А само любовью пылает![90]

Она надеется, что возлюбленный все поймет и сделает первый шаг:

Вот он какой бессердечный!
Его я желаю обнять, а ему невдомек,
Хочу, чтоб у матери выпросил в жены меня,
А ему невдогад.

Если тебе Золотою[*17] заступницей женщин
Я предназначена, Брат,
Приходи, чтобы я любовалась твоей красотой,
Чтобы мать и отец ликовали,
Чтобы люди чужие тобой восхищались,
Двойник мой прекрасный![91]

«Брат», в свою очередь, взывает к «Золотой», богине веселья, музыки, песен, празднеств и любви:

Пять славословий вознес я Владычице неба,
Перед богиней Хатхор Золотой преклонился.
Всевластной вознес я хвалу,
Благодарности к ней преисполнен.

Мою госпожу побудила, внимая мольбам,
Проведать меня Золотая.
Счастье безмерное выпало мне:
Сестра посетила мой дом![92]

Влюбленные увиделись и поняли друг друга, однако решающее слово еще не сказано. Девушка колеблется между страхом и надеждой: