Египетская сила

– Надо Клава, надо! Ты отключила телефоны, убрала меня из своей жизни, и вот я узнаю, что у меня сын! Не волнуйся, я ничем не помешаю, просто хочу встретиться с ним, хочу хоть чуть чуть побыть рядом, тем более вы куда-то уезжаете. Если не желаешь, то не говори, кто я, скажи, что я твой одноклассник,– Пётр перевёл дух, – а что ты рассказала ему? Он же спрашивал, кто его отец?

– Разбился на самолёте.– буркнула Клава.

– Лётчик – испытатель?– усмехнулся он.

– Пассажир. Зачем внушать ребёнку чувство ложной гордости. Ты просто пассажир, самолёт загорелся, и все стали прыгать с парашютами, а на тебя парашюта не хватило, пришлось погибать.

Они не торопясь шли по жёлтой аллее по направлению к её дому.

– Жестокая ты Клавдия, всё за всех решаешь, кому быть, кому не быть, кому жить, а кому умирать.

– Да только ты Петя не особенно рвался в нашу с Васькой жизнь. Упирались, как могли, ни от кого помощи не ждали.

– Но я же не знал!– вскричал в отчаянии Пётр.

Так, перепираясь, они дошли до дома. В голове Клавдии шевелилось миллион мыслей, и ей никак не удавалось расставить всё по полочкам. Она ругала Женьку, думала о предстоящей поездке, о том, как будет жить с Халилом, переживала за родителей, ещё этот чёртов Петя со своими отцовскими чувствами. Остановились у подъезда, Клавдия в упор посмотрела на него и твёрдо сказала:

– Хорошо, пойдём, чаем тебя напою, только ерунду выкинь из головы, и запомни– ты мой одноклассник.

Так за несколько дней до отъезда Пётр, под видом школьного товарища, просочился в их дом, быстро подружился с Василием, возил его в городской бассейн, сидел за компьютером, решал с ним уроки. Об этом Клава узнавала из восторженных рассказов сына, потому, что Пётр делал так, чтобы не попадаться ей на глаза– подозревал, что может нарваться скандал. Но у неё не было времени особенно реагировать на эту информацию, она заканчивала дела на работе, решала вопросы с турфирмой, паковала чемоданы. Только в глубине души изредка царапало чувство ревности. Она вспоминала, как тяжело ей приходилось, когда болел маленький Вася, как горело его маленькое тельце, и она плакала от бессилия и усталости. Она так нуждалась в ком –то, мать и отец не в счёт, они всегда находились рядом, если могли вырваться с работы, а она хотела чувствовать присутствие силы и надежды.

Вечером, за день до вылета Пётр ждал её на лавочке во дворе. Клава шла с магазина, нагруженная продуктами к ужину. Увидев его, сдержала неудовольствие, присела рядом и вежливо спросила:

– Меня ждёшь?

– Тебя.– он мялся, подбирая слова.– Клав, я спросить хочу, а как ты Василия берёшь с собой, ведь не каникулы и, вероятно, разрешение тебе надо от меня?

Приветливость мигом слетела. Клавдия ощетинилась и зло зашипела:

– А ты кто такой, чтобы я разрешения у тебя просила! Я – мать одиночка, а то, что отчество Петрович, так это к тебе отношения имеет косвенное, законом не подтверждённое, и уроки неделю пропустит, не беда, наверстаем, я с директором договорилась. А если трудности нам решил создать, так я быстро прикрою все встречи. Так что скажи спасибо, что ещё двери не закрыла перед тобой! Одноклассник!

Клавдия резко поднялась и направилась к подъезду. Он поторопился за ней:

– Да подожди ты Клава, может тебе лучше без него за границей будет?

– Не лучше! Васька мечтает о поездке, с ластами и в маске в ванной сидит вечерами, тренируется. Да и привыкать надо постепенно. Жить мы там будем, я замуж выхожу за египтянина. У тебя наверное жена, дети! Живи, как жил и не мешай нам! Наши дороги ведут в разные стороны! Ты ничего не сделал для моего сына, а сейчас, хотя бы не мешай!

Он поник, хотя заранее понимал, что не сможет ничего изменить, но должен был попытаться. Пётр знал, что у него ещё есть немного времени, ещё верил, что найдёт возможность, что-то исправить, до того, как они уедут навсегда.

– Да нет у меня никого, мать только на Сахалине живёт, развёлся три года назад.– Петру вдруг стало невыносимо горько и одиноко, но он только спросил, ни на что не надеясь.– Но я могу вас хотя бы в аэропорт отвезти?

– Можешь.– смилостивилась Клава.– Самолёт завтра вечером, после обеда мы будем ждать тебя.