Египетские новеллы

— Нет, это невозможно. Почему ты дрожишь? — Истина открылась ей, и она воскликнула: — Это вовсе не твои деньги, и ты не смеешь ими распоряжаться! Это деньги Хасана-ага. Эти тридцать фунтов — те самые, что были украдены у него в доме на прошлой неделе.

Будто густая туча покрыла лицо Абдассами, и он начал повторять, запинаясь:

— Я вор? Я… Я?..

— А откуда у тебя эти деньги?

Абдассами говорил что-то бессвязное и бессмысленное, вид его был ужасен.

Сабиха, придвинувшись к нему вплотную, начала ласково успокаивать его:

— Не сердись, Абдассами. Я тебя люблю и желаю тебе добра. Верни деньги хозяину — и аллах простит тебе — грех. Так нужно, Абдассами. Ты добрый, честный человек. Не пятнай свою репутацию. Обещай, что вернешь их, так чтобы хозяин ничего не узнал.

Она говорила, и слезы текли у нее по щекам.

— Я никогда не верну этих денег хозяину. Они стали моими, и я уплачу ими выкуп за тебя, — ответил Абдассами.

Сабиха разрыдалась.

— Я не приму выкуп крадеными деньгами. Аллах не благословит наш брак. Не приму… не приму…

Юноша наклонился к ней и страстно заговорил:

— Я не могу от тебя отказаться, Сабиха. Я не могу представить, чтобы кто-нибудь, кроме меня, обладал тобой. Я украл деньги ради тебя. Я украл их у Хасана-ага, моего господина и благодетеля, но это справедливая кража. Я беден, а мой соперник богат. Я побежденный — он победитель. Каким же оружием я могу с ним бороться? Я совершил позорный поступок, но если я получу возможность жениться на тебе, он покажется мне честным, Сабиха. Ты не можешь себе представить, как я мучился, узнав, что тебя просватали. Я чуть не сошел с ума. Всю ночь я просидел у двери своей комнаты, ничего не видя перед собой. И вдруг меня осенила мысль… Я знал, что мой хозяин Хасан-ага всего два дня назад получил от арендаторов пятьдесят фунтов… И деньги эти еще находятся в его шкафу. Я сказал себе, что какие-нибудь тридцать фунтов ничуть не уменьшат богатства Хасана-ага и не грех, если я возьму их. Ведь он скряга, держит деньги в банке, получает на этом прибыль и дает ссуды крестьянам под непомерные проценты. Для меня же в этих деньгах — все мое счастье. Я это сделал ради тебя, Сабиха. Прости меня. А вину перед аллахом я искуплю молитвой, и он меня простит. Это единственное преступление, которое я совершил в жизни, другого больше не будет.

Сабиха продолжала плакать. Она почувствовала на своем лице горячее дыхание Абдассами, его губы коснулись ее щеки. Он сунул деньги в руки Сабихи и зашептал хриплым голосом:

— Я тебя люблю, Сабиха, и не могу жить без тебя! Ты моя душа, свет моих очей, кровь моего сердца! Это твои деньги, возьми их, трать как хочешь.

И он запечатлел горячий поцелуй на щеке Сабихи. Но этот поцелуй ей показался подобным укусу змеи. Краденые деньги словно обожгли ее пламенем. Она отодвинулась.

— Отойди, Абдассами, оставь меня и не приближайся ко мне, не то я позову на помощь.

В этот момент перед ней вместо спокойного, сдержанного Абдассами оказался совсем другой человек, которого она никогда раньше не видела. Человек в образе дикого зверя. Его глаза пылали, черты лица исказились. Абдассами слышал ее слова, но не понимал их и продолжал наступать на Сабиху, а она пыталась спастись от него и уже открыла рот, чтобы закричать, но Абдассами опередил ее и прижал к себе, пытаясь обнять. Бессвязные слова с хрипом срывались с его уст.

Между ними завязалась борьба. Девушка, боясь, что Абдассами овладеет ею, закричала, призывая на помощь, но Абдассами зажал ей рот рукой. Иногда ей удавалось оторвать его руку, и тогда из ее груди вырывались прерывистые слова:

— Оставь меня, ты мне не нужен! Уйди от меня, я тебя ненавижу… ненавижу!

Он отвечал ей страстно:

— Ты ни за кого, кроме меня, не выйдешь замуж. Я обожаю тебя… Ты должна любить… меня… Должна, должна…

— Я ненавижу тебя, ненавижу! Оставь меня, зверь!

Вдруг она издала страшный крик, отозвавшийся эхом во всех углах амбара. Абдассами испугался. Ему показалось, что люди окружают его со всех сторон, что полиция забирает его в тюрьму, а Сабиху отдают сыну омды. Юноша задрожал и ощутил, как что-то новое просыпается в глубине души, будто его подменили. Он бессознательно сдавил шею девушки правой рукой, а левой все крепче зажимал ей рот, чтобы она не кричала.

Он повторял:

— Я не дам тебе выйти замуж за сына омды… Ты не будешь принадлежать никому, кроме меня. Я люблю тебя, и ты не уйдешь из моих рук.

Силы девушки иссякли, Абдассами оставил ее, она неподвижным трупом упала на солому.

Несколько мгновений юноша стоял, глядя на Сабиху, не понимая еще того, что случилось. Но постепенно он начал приходить в себя и вдруг, осознав происшедшее, бросился к телу Сабихи.

— Нет, нет, это не я! — закричал он.

И потом зарыдал, посыпая лицо землей и царапая его ногтями.

* * *