Египетские приключения

Мена не принимал участия в последней атаке. Он лежал у стены в полубессознательном состоянии, скрючившись от боли в обожженных ладонях и раненой руке. Когда нубиец принес ему воды, он приподнялся и приказал принести пару кожаных фляг с вином. Он видел, что Абишуа лежит также скрючившись, а рядом с ним два лучника и человек, которого он не знал. Очевидно, это был враг, которому удалось взобраться на башню.

– Сбросьте того человека с парапета, – грубо приказал он, понимая, что у него нет другого выбора, как экономить каждую каплю воды.

Два смуглых самаритянина из его солдат подняли молодого человека, яростно вырывавшегося и умолявшего сохранить ему жизнь.

– Попросите у моего отца выкуп! – кричал он.

Люди не обращали на него никакого внимания, однако Мена, пристально посмотрев на него, велел самаритянам отойти в сторону.

Этот человек – один из сыновей Белы – был хорошо известен всем и, оставшись живым, мог быть полезен. Звали его Сол. Как известно, Бела имел семь жен и более двадцати детей. Тем не менее Сол мог быть любимым сыном, и тогда можно было бы вести переговоры. Мену лихорадило; он ничего не мог делать обожженными ладонями. Один человек был убит, еще двое ранены, а старый Абишуа – просто изможден. Было ясно, что новое нападение сокрушит их, и все же люди не теряли надежду на помощь из Газы, если гарнизону удастся выстоять до рассвета.

– Мы сохраним тебе жизнь, – решил Мена, – но твой отец должен прислать тебе воды, поскольку у нас нет запасов.

Если бы Бела узнал об этом, наверняка атаковал бы башню и быстро захватил ее.

Следующий день прошел в безделье, все экономили воду и с надеждой смотрели на дорогу, по которой должна была прийти помощь из Газы. Стояла невыносимая жара, и в это время года она могла продержаться более недели. Оставалось немного вина, и каждому человеку по часам выдавали по нескольку ложек воды. Время тянулось неимоверно долго, и гарнизон напрасно ждал спасителей, которые, по их расчету, уже должны были прийти. Сегодня люди измучены жаждой, а завтра они просто умрут. Хотя пленный и был некоторой защитой для гарнизона, он мог оказать им более весомую услугу. Старый Абишуа решил поговорить об этом с Меной, когда они сидели вместе и наблюдали за дорогой в лучах заходящего солнца.

Старик не был тяжело ранен, но лицо его стало пепельно-бледным от истощения и осунувшимся, как если бы он находился при смерти. Он сидел весь день на стуле и бодро разговаривал, но было ясно всем, кто наблюдал за ним, что он не сможет больше вступить в бой. Он с тревогой огляделся и наклонил голову к Мене, понижая голос до шепота, чтобы солдаты не могли услышать его.

– У нас нет больше воды, – сказал он, – а без нее люди не смогут пережить следующего дня.

– Возможно, помощь все же придет из Газы, – сказал Мена. – Ну а если нет, то вдруг пойдет дождь.

– Уж сегодня вечером точно дождя не будет. А завтра люди начнут договариваться с Белой, который сохранит им жизни за жизнь своего сына.

– Но они же знают, что Беле нельзя доверять.

– Возможно, они и знают, – пробормотал старик, – но любая возможность выжить кажется лучше, чем смерть от жажды на этой проклятой башне. Тебя и меня, скорее всего, убьют, а поскольку эти люди не чистые египтяне, то они могут стать начальниками охраны Белы. Я думаю, что они передадут сообщение, когда сыну Белы принесут воду, и к утру покончат с нами, если не придет помощь.

И опять Мена представил себе оборванную веревку в водной шахте, хотя он был слишком старым солдатом, чтобы такие мысли могли расстроить его.

– Мой старый друг, – сказал он Абишуа, – ты отважно сражался до самого конца.

Абишуа улыбнулся.

– Сражаться легче, чем править, – проговорил он.

Мена взглянул через плечо на хмуро сидящих людей и на троих раненых, лежащих вдоль стены.

– У нас еще есть немного вина, – сказал он громко, – но к заходу солнца оно закончится. Тогда те, кто все еще может сражаться, лягут поспать, в то время как я буду наблюдать за всеми.

Никто не проронил ни слова и даже не попытался возразить, что для раненого человека не спать всю ночь будет очень тяжело. Вино, сэкономленное до полудня, было принесено и выпито. Но даже это, как заметил Мена, не приободрило людей, хотя они быстро уснули. Все стали подниматься на крышу, где могли наблюдать за местностью, в то время как раненые и пленный остались внутри.