Египетские вечера

— Отлично, — улыбнулся Быстряков.

Он продолжал лежать. Видимо, догадался, что лежачих я не имею привычки бить. Отдыхал, негодяй.

— Так мы ни к чему не придем. Вставай — договоримся, — предложила я.

— Я ценю твою принципиальность и честность. Может, поэтому и не убью тебя.

Олег дернулся так быстро, что я не успела среагировать. Он схватил меня за ноги и опрокинул на землю, чем-то ударил. В глазах сделался вечер, а потом и ночь.

* * *

Очнулась я на влажной траве. Голова, не успевшая еще отойти от первого сотрясения, получила второй удар — камнем. Он лежал рядышком. Тут же валялся мой «ПМ». Я чуть наклонила бедную мою больную голову и… увидела на своей груди две дырки. Мне стало плохо. Но почему я особенного ничего не чувствую? Или я уже на том свете?

Я опустила голову в траву. Бронежилет! Ах, какая я умница! А Быстряков просто дурак. Все-таки второй раз убить меня захотел. Ну и сволочь!

Поднявшись, я посмотрела на часы. С того момента, как я сюда приехала, прошло где-то около трех часов. Наверняка Быстряков приезжал сюда на машине. Но почему я ее не видела? Спрятал?

Я доплелась до своей машины, сняла с себя жилет, который спас мне жизнь, и аккуратненько положила его на заднее сиденье. А потом включила аппарат, который следил за передвижением Олега. Хорошо, что успела прицепить к нему «жучок»-маячок.

Теперь вазу за границу он точно не повезет. Слишком опасно. Наверняка попытается продать ее тут. Вот на этом деле мы его и поймаем. Брать с собой Мельникова или я без него обойдусь? Мне почему-то очень хотелось не спешить, а посмотреть на Олега, когда он будет всучивать поддельную вазу какому-нибудь потенциальному покупателю. Ведь ее обязательно проверять станут. Уж не знаю, каким способом проверять, но сразу же станет ясно, что ваза — подделка. И тогда Быстряков поймет, как он ошибся. Что все было напрасно. А потом я прикую его к себе и отведу под белы рученьки прямо туда, где его с нетерпением дожидаются. Думаю, на допросе он и про Воронежского расскажет.

Я поехала к Андрею. Надо было вернуть ему жилет, а то он там, поди, рвет и мечет, а также узнать результаты экспертизы. Впрочем, я и так уже знаю, что Быстряков участвовал в убийствах.

Всю дорогу я думала о Галине. Если бы она не полезла в это дело, жила бы сейчас спокойно со своим мужем. Он ведь, наверное, хорошо получает. Да и вроде любит ее. Ну да что уж… Теперь поздно о чем-либо говорить. Как все же хрупка наша жизнь… Ведь если бы не жилет, то была бы мне скорая встреча с Галей на том свете обеспечена.

По «жучку» я отследила, что Быстряков направился в город. Ну, время у меня еще есть, не прямо же сейчас он начнет вазой торговать…

* * *

— Ты что творишь? — встретил меня воплем Мельников, когда я вошла к нему в кабинет. — Украла у меня жилет прямо из кабинета! За такое знаешь, что бывает?

— Знаю. Я привезла его тебе. — Я подала жилет. — А откуда он тут у тебя взялся?

— Собственно, он не мой. Один сотрудник оставил.

— Ну, передай ему спасибо.

Мельников внимательно посмотрел на меня, а потом на жилет. Увидел две дырки. Лицо его стало наливаться краской.

— Ты чего творишь? — снова заорал Андрей.

— Ты уже задавал мне этот вопрос. Придумай что-либо новое.

— И что я скажу хозяину жилета? Ты подумала о том, что я ему скажу? Откуда на жилете дырки?

— Господи, Мельников. О чем ты думаешь? Ты даже не поинтересовался, кто и за что в меня стрелял. Тебя волнует только то, как ты за эти дырки отчитываться будешь, — праведно возмутилась я. — Тогда делать мне тут нечего. Ты — бездушный болван.

Конечно, я переигрывала. Но ведь меня на самом деле могли убить. Я очень остро почувствовала это, когда открыла глаза, увидела пистолет, а потом эти две дырки на своей груди. Грудь, кстати, противно ныла. Синяки, наверное, болят.

— Таня, я никогда больше не буду иметь с тобой дело. От тебя больше проблем, чем пользы. Ты нашла убийцу? Тогда скажи, кто он.

— Я нашла и убийцу, и похитителя вазы. Вечером, быть может, приведу его к тебе, а пока вот, посмотри. По этому адресу лежит труп молодой женщины. Наш молодчик сегодня ее подстрелил. Это секретарь Тимохина, директора охранного агентства «Гарант». Результаты экспертизы, конечно, не готовы?

— Готовы, — хмуро сказал Андрей и наконец сел за стол. — На рубашке следы талька, идентичного тому, что на шланге. А отпечатки пальцев на твоей чашке принадлежат Воронежскому. Он опасный человек, и зря ты ничего мне не говоришь. Я могу посадить тебя за сокрытие важной информации.

— Кому принадлежат? — переспросила я. — Чьи отпечатки?

— Отпечатки Воронежского.

— А можно мне его фотографию посмотреть? — Голос отказался мне повиноваться, стал хриплым и еле слышным.

Мельников достал какую-то папку из сейфа и положил ее передо мной.

— Смотри.

Я взглянула. Конечно, я искала на фото черты Быстрякова. Похож. Сразу, конечно, и не скажешь, но похож. Быстряков стал гораздо круглее, физиономия у него холеная. И выражение лица совершенно другое. Но если представить Олега измученным, сильно похудевшим и постаревшим, то это он.