Египетский манускрипт

Искать было решено проверенным способом — через камеры наблюдения. Тот факт, что в девятнадцатом веке с сетью уличных видеокамер были некоторые проблемы, Геннадия не смутило; никто и не собирался искать «клиента» на улицах. Пока Виктор на коленке ваял автономные видео-жучки, Геннадий, Валентин и Олег прошерстили все, что смогли раскопать — в сети и в библиотеках, — по студенческой Москве позапрошлого века.

В итоге были намечены три пивные — две у Никитских ворот и одна на Твреском бульваре. Там, если верить историкам, собирались радикальное московское студенчество. Был еще трактир на Сухаревом рынке, где сиживали бедные студенты, искавшие у сретенских букинистов учебники и тетрадки лекций. Не забыли и про «Чебыши» с «Адом». Два эти больших заброшенных дома дворян Чебышевых с флигелями, заселенные студентами, хранили наследие еще нечаевских времен — там и в 1886-м году обитали неимущие студенты; а когда-то, в конце шестидесятых, помещалась штаб-квартира, где жили студенты-нечаевцы и еще раньше собирались каракозовцы, члены кружка «Ад». Геннадий полагал, что эти славные традиции вряд ли совсем уж забыты.

Во всех точках надо пристроить камеры, а потом хотя бы раз в день обходить и снимать данные по беспроводному каналу. И к тому же — регулярно менять батареи. И если наружные камеры у «Ада» и «Чебышей» можно было ещё снабдить скрытыми солнечными панелями, то с камерами, в пивных и трактире надо что-то придумывать. Скорее всего, хватит и банального подкупа персонала — половых или мальчишек-разносчиков. Но — для этого нужны деньги.

Дрон с Вероникой собирались в прошлое как раз для того, чтобы присмотреться к паре намеченных вариантов; вместе с ними шел и Геннадий, но у него была иная задача.

— С деньгами пока глухо, Вить. — подвел итог Геннадий. — Будем решать. Сам понимаю, надо, но пока — ждем.

Виктор пожал плечами — Мол, вам виднее, моё дело предупредить, — и углубился в свой планшет.

— Кстати, у Ольги кое-что наметилось, — припомнила Вероника. — Решила модисток с Кузнецкого снабжать чулками «мэйд ина Чайна». И заодно — облагодетельствовать российских барышень бюстгальтерами. Его, правда, и без нее придумают через год… говорит — новинки имеют успех.

Дрон скабрёзно хихикнул:

— Ага, имеют — особенно, если она там устроит дефиле. А чё, я бы не отказался…

— Точно, Дрон, — одобрительно кивнул Валя. — В эротическом белье ты будешь неотразим. Дерзай!

Вокруг захихикали; Дрон грозно уставился на очкарика, но Геннадий решительно пресек склоку:

— Так, все замолчали. А ты, Дрон, давай, рапортуй — что по подземной базе?

Дрон с готовностью доложил:

— Да, в общем, все тип-топ. Что смог найти по этому району — нашел. Места гнилые и стрёмные — ну да я это уже говорил…

Геннадий кивнул. Тема о поисках подземного портала поднималась уже не раз — благо, имелась примерная схема подземелья. Был и чертеж «искалки», с помощью которой Николка с Ваней отыскали проход в московское метро. Но толку от него было чуть — требовались три бусинки от коптских чёток, а у бригады была лишь одна. Впрочем, чтобы добраться до вожделенного портала, Дрон и ни Геннадий готовы были обшарить все подземелья и водосливные стоки в районе Ильинки и Хрустального переулка.

* * *

Пошла уже вторая неделя с того дня, когда с ломовых подвод, возле Овчинниковской, были сгружены тюки с разными необходимыми в дачной жизни имуществом. Перловка летом была сущим раем — вдали от пыльных мостовых Москвы, ее пыльных жарких площадей, дышалось особенно легко. Василий Петрович, только и говоривший, что о загородном отдыхе, пропадал на берегу Клязьмы; не разделяя страсти соседей к ловле карасей и плотвички на удочки, он проводил время с книгами, в садовом парусиновом кресле. Для этой цели на берегу были устроены легкие беседки; тётя Оля посылала туда прислугу, Марьяну с бутербродами и жбанами брусничной воды. Сама она чаще проводила дневные часы в саду, с Ниной Выбеговой, чья дача стояла через палисадник.

Девочки, Марина с Варенькой Русаковой, тоже все время проводили вдвоем. Николка же, отойдя от недавних потрясений, оказался как бы в другом мире — где не было ни бельгийцев, ни порталов в будущее, а лишь лес, река, да по вечерам, посреди поселка — оркестр на летней веранде.

Впрочем, кое-что все-таки напоминало и о том, что осталось в Москве. Велосипед, на котором Николка целыми днями гонял и по утоптанным дорожкам Перловки, и по лесным да полевым тропинкам. Он научился ездить еще в Москве, но там поездки были ограничены двором дома; Олег Иванович запрещал выбираться на улицу. Провожая Ваню у Сирию, Николка попросил позволения взять на дачу его особый «горный» велосипед — и тот, конечно, возражать не стал. И вот теперь он вполне овладел машиной — и лихо скатывался по косогорам и оврагам, рассекавшим берега Клязьмы. Разок он сильно загремел и вернулся домой с ободранными локтями и расквашенным носом. Тетя Оля целый вечер суетилась вокруг непутёвого племянника, суля заточение и запрет на рискованные поездки — но уже с утра Николка снова оседлал двухколесный экипаж.